JК
Чисто научное убийство :: Амнуэль Песах
Страница: 90 из 469Наум Беркович, 25 лет, новый репатриант, работавшийв университете с начала семестра, за своим столом заполнял большой десятистраничный бланк, выданный ему в деканате. Сэм Груберман, 26 лет, и Бенцион Флешман, 24, работали каждый у своей лабораторной установки и, судя по их сосредоточенному виду, были полностью отрешены от реальности.
Время от времени кто-то из них вставал, чтобы размяться или одолжить авторучку (без возврата, конечно), или постоять за спиной у соседа, неодобрительно хмыкая и пытаясь подсказать, что именно необходимо сделать в первую очередь, чтобы окончательно загубить эксперимент или испорить казеный бланк.
Короче — обычная пятница, двенадцатая уже по счету после начала семестра. Для полноты информации — день был солнечным, безоблачным, теплым и по тель-авивским меркам, не таким уж и влажным. Кондиционер в лаборатории не включали — не потому, что было достаточно прохладно, но потому лишь, что, когда работала установка Грубермана, даже слабая вибрация от кондиционера, сбивала точность эксперимента.
В 11 часов 37 минут (время фиксировано в компьютере полицейского управления) Наум Беркович с громким воплем выбежал из лаборатории, распахнув дверь ногой, и из висевшего в торце коридора телефона-автомата позвонил в скорую помощь «Красный щит Давида». Перемежая ивритские слова с русскими, он объяснил, что коллеге стало плохо, а если точнее, то он, возможно, скончался. Если же быть совершенно точным, то не исключено даже, что произошло убийство.
Время от времени кто-то из них вставал, чтобы размяться или одолжить авторучку (без возврата, конечно), или постоять за спиной у соседа, неодобрительно хмыкая и пытаясь подсказать, что именно необходимо сделать в первую очередь, чтобы окончательно загубить эксперимент или испорить казеный бланк.
Короче — обычная пятница, двенадцатая уже по счету после начала семестра. Для полноты информации — день был солнечным, безоблачным, теплым и по тель-авивским меркам, не таким уж и влажным. Кондиционер в лаборатории не включали — не потому, что было достаточно прохладно, но потому лишь, что, когда работала установка Грубермана, даже слабая вибрация от кондиционера, сбивала точность эксперимента.
В 11 часов 37 минут (время фиксировано в компьютере полицейского управления) Наум Беркович с громким воплем выбежал из лаборатории, распахнув дверь ногой, и из висевшего в торце коридора телефона-автомата позвонил в скорую помощь «Красный щит Давида». Перемежая ивритские слова с русскими, он объяснил, что коллеге стало плохо, а если точнее, то он, возможно, скончался. Если же быть совершенно точным, то не исключено даже, что произошло убийство.