Читая маршала Жукова   ::   Межирицкий Петр

Перестал бы спать ночами и прислушивался к шагам на лестнице, как многие другие, которым тоже предлагали в свое время вступить в партию и которые не вступили. Которым и не предлагали вступать. Которые вступили, но и это их не спасло. Он вступил. Предпочел отсрочку. (Так он и оставался в партии пассивным ее членом до самой эмиграции в 1979 году.)

В комнатенке нашей на парадной стене, где висят обычно портреты предков, повисли портреты Ленина и Сталина, вырезанные из какого-то журнала, возможно, из "Огонька", и я отлично помню не только эти изображения приятного зеленоватого оттенка с заметным типографским растром, но и то, как отец обрамлял их, подложив под стекло и аккуратно оклеив края плотной желтоватой бумагой. Эти фото на стене служили наивным свидетельством благомыслия и благонадежности нашей семьи. Да она и была благонадежна. Родители не вмешивались в то, что делала держава с нашим детским мировоззрением. Не мешали ей растить нас патриотами, управляемыми по радио (телевидению) и готовыми на любые подвиги. Не было у нас в семье разговоров на политические темы. Отец, придя с работы, быстро прочитывал газету от первой строки до последней, внимательно и молча. Эта привычка сохранилась у него на всю жизнь…

Но вернемся к Жукову. Да не в 1940-й, а еще на два года раньше, когда

"… мы были готовы помочь Чехословакии. Авиация и танки находились в боевой готовности. В районах, прилегающих к западной границе СССР, сосредоточилось до 40 дивизий. Но тогдашние правящие круги Чехословакии отказались от этой помощи, предпочтя позорную капитуляцию".

Громко сказано.