JК
Конец Желтого Дива :: Тухтабаев Худайберды Тухтабаевич
Страница: 143 из 319С другой стороны, мне, правда, тоже не приказано конфисковать их; поэтому, решил я, посоветуюсь с Салимджаном-ака, а пока припрячу на крыше склада. Никуда они не денутся.
Когда я опустился вниз, надежно захоронив портфель, толстячок носился по складу, как курица-наседка, потерявшая цыплят. Вот он подскочил к грузчику, который перетаскивал тяжелые тюки, схватил его за грудки, поволок к себе в кабину.
— Ну-ка, милейший, выкладывай денежки! — потребовал он.
— Какие такие денежки? — удивился рабочий.
— Те, которые ты сейчас упер!
— Да господь с вами, я и не знаю, о чем вы говорите!
— Я же сам видел, как ты заграбастал портфель с деньгами.
— Да убей меня бог, если я хоть видел этот ваш портфель!
Толстяк до самого вечера носился по складу и своей кабине, разыскивая портфель; представляете, он искал его даже под соломинкой, лежащей у порога! И, разумеется, без толку. К концу дня он исщипал и избил сам себя так, что еле держался на ногах. И все время повторял: «Что я теперь скажу жене, этой карге, ведь она меня со свету сживет?!»
Салимджан-ака всегда учил меня: «Если ты напал на кончик ниточки, постарайся размотать клубок до конца!» Эти слова глубоко запали мне в память. Поэтому после работы, недолго думая, отправился вслед за толстяком. Кто знает, быть может, этот тоже прячет свой клад в каком-нибудь подземелье? Надо выяснить.
Жена Адыла-коварного боялась мужа, а толстяк, оказывается, боялся жены.
— Волк или лиса? — игриво спросила она, лишь только толстяк переступил порог.
— Лиса… — помявшись ответил тот.
Когда я опустился вниз, надежно захоронив портфель, толстячок носился по складу, как курица-наседка, потерявшая цыплят. Вот он подскочил к грузчику, который перетаскивал тяжелые тюки, схватил его за грудки, поволок к себе в кабину.
— Ну-ка, милейший, выкладывай денежки! — потребовал он.
— Какие такие денежки? — удивился рабочий.
— Те, которые ты сейчас упер!
— Да господь с вами, я и не знаю, о чем вы говорите!
— Я же сам видел, как ты заграбастал портфель с деньгами.
— Да убей меня бог, если я хоть видел этот ваш портфель!
Толстяк до самого вечера носился по складу и своей кабине, разыскивая портфель; представляете, он искал его даже под соломинкой, лежащей у порога! И, разумеется, без толку. К концу дня он исщипал и избил сам себя так, что еле держался на ногах. И все время повторял: «Что я теперь скажу жене, этой карге, ведь она меня со свету сживет?!»
Салимджан-ака всегда учил меня: «Если ты напал на кончик ниточки, постарайся размотать клубок до конца!» Эти слова глубоко запали мне в память. Поэтому после работы, недолго думая, отправился вслед за толстяком. Кто знает, быть может, этот тоже прячет свой клад в каком-нибудь подземелье? Надо выяснить.
Жена Адыла-коварного боялась мужа, а толстяк, оказывается, боялся жены.
— Волк или лиса? — игриво спросила она, лишь только толстяк переступил порог.
— Лиса… — помявшись ответил тот.