Конец Желтого Дива   ::   Тухтабаев Худайберды Тухтабаевич

— Ты что, помолиться хочешь?

— Повидаемся с Адылом-батталом.

Для начала я заглянул в стеклянный павильон с вывеской «Манты», подсел прямо к печи, обжигаясь, съел штук десять пахучих манты; потом перешел в чайхану на противоположной стороне улицы, осушил целый чайник зеленого чая. Вечерело. Я поднялся и отправился в мечеть Ходжа Ахрару Вали. Как раз кончилась вечерняя молитва и десятка два старцев расходились по домам, помогая друг другу переходить через дорогу. Они обсуждали достоинства и недостатки молодого муллы, прибывшего из Бухары прочесть проповедь.

— Мы на месте, — объявил я шапочке, кивнув в сторону темнеющей громады мечети.

— Терпение, мой друг, терпение.

Ушел последний молящийся, всячески понося человека, по ошибке или нарочно надевшего его новенькие галоши. Здоровенный хмурый дядька пожилых уже лет — хромой на одну ногу, без одного уха и одет в белый яхтак — запер изнутри массивные ворота мечети. Затем замер на некоторое время, прислушиваясь, убедился, что все разошлись, и прихрамывая, но беззвучно направился к гробнице. Я кое-что знал об этом человеке. Его звали Могильщиком Суфи. Он появился здесь еще задолго до моего рождения. Поначалу работал могильщиком, потом, так сказать, получил повышение: стал суфи [16] . Сейчас он выполнял сразу обе свои обязанности.

Могильщик открыл дверь гробницы, прошептал: «Бисмилляху рахману рахим» и осторожно шагнул внутрь. Засветив свечу, занавесил дверь гробницы. Пахло затхлым запахом могилы.