Неугомонные бездельники   ::   Михасенко Геннадий

Значит, все - исколотят так, что никакая больница не примет, как и грозил Юрка.

Блин вдруг увидел свое отражение в самоваре, который стоял на столе сразу за косяком, осклабился и даже прихорошился, поправив кепку.

- Шик моде-ерн! - довольно протянул он, перекидывая на меня еще теплый взгляд. - Не бойся, Гусь, бить не будем, если, конечно, договоримся по-джентльменски.

С арбузной улыбкой он вывел из-за спины руку. В руке была свернутая трубочкой листовка. Я вздрогнул, значит, вон почему они явились, значит, все шло так, как я и воображал. Не воображал, а прямо по телевизору смотрел. Но почему ко мне?

- Твоя работа? - спросил Блин, сбросив улыбку и резко расправив ватман.

- Что?

- Вот это! - Он тряхнул листовку.

- Что это?.. Там много.

- А-а, уточняешь? Не один, значит, трудился?.. Ну, стихи - твои?

- Его-его! - крикнул Юрка. - Я знаю, только он пишет стихи!

- Замолчь... Твои?

- Мои.

- А рисунок?

Я чуть помедлил и сказал:

- Тоже мой.

- А это что внизу, что за "СЧ"?

- Это... мое дело, - ответил я, потихоньку набираясь мужества.

Приятели Блина зашумели, мол, это шифровка, и посыпали разгадки "счастливый человек", "санитарная часть", "суд честных". Блин шевельнул кожей на голове, отчего кепка его дернулась, и все замолчали.

- Ладно, твое так твое, - сказал вожак. - Перейдем к нашему... Ты, Гусь, мозгастый парень, нам такого не хватает, и я пожал бы тебе руку, если бы это было не обо мне... Но это обо мне, и руку я тебе жать не буду.