JК
Неугомонные бездельники :: Михасенко Геннадий
Страница: 113 из 197Не слушай его, Блин! Я сам видел, чтоб мне сгнить!
Блин стал сползать и вдруг молниеносным движением цапнул ковер и, вырвав его из моих расслабленных рук, спрыгнул с ним на диван под злорадный гогот дружков. Но я тут же вооружился шахматной доской и не знаю, дошло бы дело до новогодних игрушек или нет - а защищался бы я до последнего "патрона", - как вдруг где-то стрельнуло, забарабанило по стеклам, заплескало, зажурчало.
Кока-Кола сиганул в кухню и панически заорал:
- Потоп!
Я догадался, что это пробило в стояке прокладку, как не раз бывало при засорении, и теперь там веером хлещет мыльная вода, но я не понял, почему эта банда, не побоявшаяся ворваться в чужой дом и натворить в нем черт знает что, вдруг перепуганно бросилась вон, действительно, точно крысы с тонущего корабля. Я слышал, как они ойкали и взвывали, проскакивая бешеную завесу, как звякнул в сенях откинутый крючок, как хлопнула распахнутая дверь и как мимо окон пронесся топот.
Враг бежал.
Мне бы на радостях крутануть с дезкамеры сальто-мортале, пройтись присядкой и прокукарекать, но я спустился медленно и почему-то с шахматами, будто еще не додрался. Подобрав невредимую листовку, которую сам же уронил, я, как полусонный, прошел в раздевалку, поправил на вешалке специально прибитый клеенчатый полог, подставил ванну и два ведра под самые сильные струи, запер дом и, мокрый насквозь, как из стирального барабана, побежал к отцу доложить об аварии, побежал спокойно, точно перед этим ничего не произошло...
Блин стал сползать и вдруг молниеносным движением цапнул ковер и, вырвав его из моих расслабленных рук, спрыгнул с ним на диван под злорадный гогот дружков. Но я тут же вооружился шахматной доской и не знаю, дошло бы дело до новогодних игрушек или нет - а защищался бы я до последнего "патрона", - как вдруг где-то стрельнуло, забарабанило по стеклам, заплескало, зажурчало.
Кока-Кола сиганул в кухню и панически заорал:
- Потоп!
Я догадался, что это пробило в стояке прокладку, как не раз бывало при засорении, и теперь там веером хлещет мыльная вода, но я не понял, почему эта банда, не побоявшаяся ворваться в чужой дом и натворить в нем черт знает что, вдруг перепуганно бросилась вон, действительно, точно крысы с тонущего корабля. Я слышал, как они ойкали и взвывали, проскакивая бешеную завесу, как звякнул в сенях откинутый крючок, как хлопнула распахнутая дверь и как мимо окон пронесся топот.
Враг бежал.
Мне бы на радостях крутануть с дезкамеры сальто-мортале, пройтись присядкой и прокукарекать, но я спустился медленно и почему-то с шахматами, будто еще не додрался. Подобрав невредимую листовку, которую сам же уронил, я, как полусонный, прошел в раздевалку, поправил на вешалке специально прибитый клеенчатый полог, подставил ванну и два ведра под самые сильные струи, запер дом и, мокрый насквозь, как из стирального барабана, побежал к отцу доложить об аварии, побежал спокойно, точно перед этим ничего не произошло...