Неугомонные бездельники   ::   Михасенко Геннадий

На перилах сидел воробей и так старательно чистил клюв, что даже у меня зачесалось в носу. Вдруг он - порх! - и вышла Томка, в каком-то новом цветастом фартучке с отдутым карманом. Она оперлась о перила и тихонько запокачивалась и в упор глянула на меня. Я ошпаренно дернул головой и так трахнулся затылком о стояк, что застонал и сел на пол. Дурак! Ох, дурачина! Она же близорукая, не заметила бы!.. М-м...

Отдышавшись, я быстро нацарапал записку, взял испорченную резинку, лезвие и, убедившись, что Томки нет, уселся на крыльцо, как будто мастеря что-то, а на самом деле, бессмысленно кроша ластик. Голову я склонил так, чтобы все видели, что я никого не вижу. Но я все чувствовал и вздрагивал при каждом хлопке двери, боясь Томкиного появления. Какое тут записку передать!.. Тут дай бог живым остаться!

Минут через десять, когда от резинки почти ничего не осталось и я пал духом, Томка, наконец, постукивая каблуками, спустилась с крыльца. Я так и скрючился, ворочая локтями. Она остановилась, увидев меня, потом, чуть поколебавшись, неловко подбежала, сунула мне под локоть яблоко и припустила обратно. Яблоко было большущее и такое раскаленное, что прямо жгло колени. Хотелось взять его в ладони и потискать, но мне казалось, стоит прикоснуться к нему, и со всех сторон закричат, мол, ага, гостинчики, любовь, жених и невеста!.. Не выдержав этой пытки, я схватил яблоко и скрылся за дверью.