JК
Неугомонные бездельники :: Михасенко Геннадий
Страница: 175 из 197Я, уступая тете Вале дорогу, сказал:
- Вы бы хоть раз, тетя Валя, поболели за дядю Васю, а то он мне нынче все партии продул, то есть проиграл!
- Ой, Вова, не потому он проигрывает, что я не болею, а потому что за своим животом фигур не видит, - весело ответила тетя Валя.
Я рассмеялся и вроде бы из-за смеха оставил под боем коня. Дядя Вася съел его и так потер ладони, что запахло гарью. Я скорчил жалкую мину и сдался, но пригрозил завтра же отомстить.
- Давай-давай, соседик, - колыхаясь, сказал дядя Вася.
В палисаднике мы собрались только впятером - Нинка так и не пошла, Генку мать не пустила, узнав, что идем без взрослых, а Томку никто не видел. Славка встал к насосу и включил свои рычаги. Мертво-холодная камера, вздрагивая то одним боком, то другим, ожила и стала подниматься. Мы повернули ее на попа, и она раздулась в такую громадную черную баранку, что оказалась с нас ростом. Мы дикарями плясали вокруг нее, пролазя в дыру, как в волшебное окно. А тут из пропила высыпали соседи во главе с Марийкой, и камеру свою мы выкатили из кустов им навстречу, как тяжелую артиллерию в бою. Те, вскидывая руки, точно сдаваясь, с криком перебежали к нам и давай щупать, давить, взвешивать ее, гадая, сколько человек она удержит на воде. Решив, что удержит всех, мы двинулись, запружая тротуар.
Туннель под железной дорогой, потом кривая пыльная улица, потом широкий и пологий спуск к реке - все это за новыми разговорами мы протопали быстро и очутились на пляже.
- Вы бы хоть раз, тетя Валя, поболели за дядю Васю, а то он мне нынче все партии продул, то есть проиграл!
- Ой, Вова, не потому он проигрывает, что я не болею, а потому что за своим животом фигур не видит, - весело ответила тетя Валя.
Я рассмеялся и вроде бы из-за смеха оставил под боем коня. Дядя Вася съел его и так потер ладони, что запахло гарью. Я скорчил жалкую мину и сдался, но пригрозил завтра же отомстить.
- Давай-давай, соседик, - колыхаясь, сказал дядя Вася.
В палисаднике мы собрались только впятером - Нинка так и не пошла, Генку мать не пустила, узнав, что идем без взрослых, а Томку никто не видел. Славка встал к насосу и включил свои рычаги. Мертво-холодная камера, вздрагивая то одним боком, то другим, ожила и стала подниматься. Мы повернули ее на попа, и она раздулась в такую громадную черную баранку, что оказалась с нас ростом. Мы дикарями плясали вокруг нее, пролазя в дыру, как в волшебное окно. А тут из пропила высыпали соседи во главе с Марийкой, и камеру свою мы выкатили из кустов им навстречу, как тяжелую артиллерию в бою. Те, вскидывая руки, точно сдаваясь, с криком перебежали к нам и давай щупать, давить, взвешивать ее, гадая, сколько человек она удержит на воде. Решив, что удержит всех, мы двинулись, запружая тротуар.
Туннель под железной дорогой, потом кривая пыльная улица, потом широкий и пологий спуск к реке - все это за новыми разговорами мы протопали быстро и очутились на пляже.