Неугомонные бездельники   ::   Михасенко Геннадий

Передо мной залитая солнцем и точно из солнца отлитая стояла Томка, в розовом платье с желтым пояском и с ослепительно белой сумкой в руке. От неожиданности я попятился, зябко охватив свои голые плечи руками. Ведь Томка ни разу не заглядывала к нам, не стучала и даже мимо-то проходила торопливо, а тут... Она стояла у самой границы тени и света и, близоруко щурясь, вертела головой. Я понял, что меня ей не видно сквозь эту границу, и шагнул к порогу. Она шире открыла глаза и, не то усмехнувшись, не то вздохнув, сказала:

- Извини, что я тебя разбудила, по...

- Что ты! Я не спал! Думаешь, я такой засоня?

- У-у, все мальчишки засони! Я уже в магазин сбегала, а во дворе еще никого.

- Нет, я долго не сплю. Я это... партию разбирал... шахматную. Знаешь, какая мировецкая партия - не уснешь!.. Ее сыграли сто лет назад... в парижской опере... на представлении "Севильского цирюльника"... в антракте, а кто-то же-записал, не дураки были, - сыпал я, не зная, о чем еще говорить, но тут сообразил, что о шахматах, пожалуй, хватит, и, кивнув в глубину нашей мрачной, как каземат, квартиры, откуда низом вытекал вязкий холод и куда верхом тянул теплый пастой двора, выпалил: - Заходи в гости!

Томка тряхнула головой, так что мотнулись туда-сюда уложенные двойной скобкой русые косицы, и закачала белой сумкой, которая то гасла, попадая в тень, то опять вспыхивала на солнце.

- Нет, мне в магазин надо.

- Ты же сходила.

- Второй раз. Масло кончилось.