Он упал на траву   ::   Драгунский Виктор

Язык у меня стал толстый, он не поворачивался во рту, это было как во сне, но я превозмог наваждение и крикнул:

- Лешка! В сторону! Берегись!

Он сразу понял, пригнул голову и быстро передвинулся на коленях вправо, а пень повалился боком, очень мягко подвернул мой палец под сучок и наконец, словно окончательно надумав, как мальчишка, ринулся галопом вниз, скача и подпрыгивая легко, несмотря на свой вес. Он так и докатился до самой речки, скача и приплясывая, вбежал в речку по сукастые свои колени и встал.

А я смотрел на свой большой палец. Он висел почти отдельно, как с чужой руки. Он уже синел. Испарина выступила у меня на висках. Лешка подбежал ко мне. Он сказал:

- Сломал?

Я сказал:

- Не знаю.

Вокруг уже собралось много народу. Степан Михалыч положил мою кисть на свою широкую ладонь.

- Нет, - сказал он, - не сломал, нет.

- Растяжение, - сказал Тележка.

- Вывих...

- Теперь тебя отправят...

- Не работник, ясно.

Стоявший неподалеку Каторга, вытянув шею, крикнул:

- Это он сам над собой сделал, самострел клятый...

Лешка погрозил ему кулаком.

- Позовите Сему, - сказал Байсеитов.

Сережа Любомиров сказал:

- Сейчас.

Но кто-то уже вел Сему. Он был как гном, бородатый и горбатенький. Я его знаю по Москве, он расклейщик афиш, свой брат, такой же, как и я, служитель муз.

- Ну-ка, - сказал Сема, - покажь.

Он погладил мой палец, осторожно, не причинив боли, наоборот, даже приятно было.

- Этот палец, - сказал Сема важно, - этот самый палец выскочил из своего гнезда. Держите огольца. И ничего особенного.

Лешка обнял меня сзади за плечи и прижал к себе. Мне было слышно, как в левую мою лопатку сильно стучится Лешкино сердце. Сема взял мою руку и сказал убаюкивающе:

- Закрой глаза.