Страница:
100 из 128
Она утерла тыльной стороной кисти покрасневший нос и сказала:
— Дай-то бог, чтобы нам ни о чем не пришлось горевать, — и, повернув голову в сторону спальни, повысила голос: — Я поведу его вниз, сеньора?
— Хорошо.
Мамино «хорошо» прозвучало драматично и почти неслышно. Стоя в подъезде, Кико с интересом следил за вереницей мотоциклов и автомобилей и каждый раз, как они замирали, говорил Вито:
— Зажегся красный, правда, Вито?
— Да, красный, сынок.
Люди быстрыми шагами проходили мимо, подняв воротники, сунув руки в карманы. Рядом с ними остановилась женщина с мальчиком лет пяти, который громко ревел.
— Погляди, Анхелин, — сказала она, — погляди, какая хорошенькая девочка.
— Это мальчик, — вспылила Витора, — неужели не видно!
Женщина пошла дальше, что-то бормоча, а Витора сказала:
— Смотри, а вон и Увенсеслао.
Она подвела Кико к машине. В эту минуту вышла Мама.
— К врачу, — сказала она. — Поскорее.
Мама хлопнула дверцей.
— А я проглотил гвоздь, — сказал Кико.
Увенсеслао слегка повернул голову:
— Ты проглотил гвоздь?
Мама нервничала:
— Почему вы остановились?
— Красный, сеньора.
На углу сидела продавщица каштанов, а на другом углу — Хулианильо в своем киоске, увешанном журналами и комиксами, у него Кико каждое воскресенье покупал пластмассовые игрушки, а чуть дальше просил милостыню безногий Черепок в тележке на колесиках; на Калье Майор народ толпился перед кассами театра Кеведо, где на огромной афише стояло: «Канун праздника Голубки».
|< Пред. 98 99 100 101 102 След. >|