Орлянка   ::   Житков Борис Степанович

Рядовой Гаркуша верил, что все сгорели и никто не явится. Хоть и было жутко: а вдруг какая душа спаслась. Бывает.

Рядков еще раз обшарил карман, и стало скучно.

И вдруг ефрейтор Сорокин крикнул:

- Стреляй!

Рядков дернулся. По приморской улице, шатаясь, шла фигура. Кто б сказал, что это человек в этом сером утре? Серый шатается вдоль серой стены. Угорел или с перепою? Как травленный таракан, еле полз человек, спотыкался, шатался, чуть не падал, но шел. Упорно шел, как мокрый таракан из лужи.

- Паль-ба! - скомандовал ефрейтор.

Рядков дергал затвором и выбрасывал нестреленные патроны наземь.

- Деревня! - сказал Сорокин, - сопля! Пройдет... Почему пропустили? Бей!

И Сорокин сам вскинул винтовку.

Человека плохо было видно. Можно б и не заметить.

- Взял винтовку, что грабли! - огрызнулся Сорокин на Рядкова и приложился приемисто, как в строю, - показать дуракам, а они отвернулись.

Бах! Глянули. А он все идет, спотыкается, а идет.

- А то стоит! Шлея деревенская, - со зла сказал Сорокин.

- Промазал, - шепотом с обиды сказал Рядков.

- Что? - крикнул Сорокин и зло глянул на Рядкова. - Я по движущейся... - и щелкнул затвором, как жизнь захлопнул.

У ребят сердце упало. Не отрываясь глядят на прохожего. Сорокин целит, не дохнет. Трах! Прохожий споткнулся, зарыл носом. Лег на панель, не дрыгнул. Но это было далеко - четыреста шагов.

Солдаты смотрели. А он - не поднялся. Посмотрели минуту и молча отвернулись.