Остров Колдун   ::   Рысс Евгений Самойлович

В это время волна ударила в борт, и Глафира тихонько пробормотала:

– Ой, мамочка ты моя родная!

– А вас, тетя Глаша, тоже укачало? – спросил Фома,

– Что ты! – возмутилась Глафира. – Меня разве укачает? Боюсь я, Фома, ну до смерти прямо боюсь! – Тут волна как под дала снова в борт, Глафира охнула и забормотала: – Ой, мама ты моя; мамочка! Это же ужас, что такое делается!

– Да ну, тетя Глаша, – солидно сказал Фома, – чего вы, на самом деле! Ничего же опасного нет. И мотор, слышите, ровно работает, и дед ведет судно, а он знаете какой опытный?

– Ой, знаю, – простонала Глафира, – всё знаю – и про мотор и про деда, а все равно волна как поддаст, так у меня все прямо…

Тут волна поддала и Глафира забормотала:

– Ой, мама моя дорогая, вот ужас, вот ужас!

Так мы сидели, и время шло, шло, и ничего не менялось. Тихонько поскуливала Валька, на разные голоса взывала к своей маме Глафира. Я, правда, молчал, но, по чести сказать, мне хотелось не то что заскулить, а просто полным голосом закричать караул. Только у Фомы был спокойный вид человека, который чего-то ждет, знает, что ждать необходимо, что ждать придется долго, приготовился к этому и запасся терпением. С таким видом он мог бы сидеть на приеме у зубного врача, если бы была большая очередь.

Потом по трапу затопали сапоги, и в кубрик вошел Новоселов. Он был в зюйдвестке, проолифленных штанах и куртке. Не знаю, где и когда успел он одеться. Он весь был мокрый, а на плечах и на зюйдвестке налип талый снег.

– Ну, как существуете, морячки? – весело сказал Новоселов.