Остров мужества   ::   Радзиевская Софья Борисовна

А когда обратно в избу вошли, Ванюшка спросил:

— У гусей крылья, куда хочешь лети. Зачем им в наши гиблые места лететь?

Степан молча стянул с ног мокрые сапоги, со вздохом повалился на нары.

— Тебе это гиблые места, Ванюшка, — отозвался отец, — а им родина. Понял? Человеку, зверю, а хоть и птице, слаще нет на земле родимого места. Так и гуси. В тёплых краях зимовали, корму там досыта. А как солнышко пригрело — опять в родные места подались. Чужой хлеб, стало быть, горек. Детей тут выведут, а те, опять же, с зимовки из тёплых краёв на родину возвернутся.

— Авось, и мы на родину возвернёмся, — добавил Степан. — Не горюй, Ванюшка!

Солнце с каждым днём дольше оставалось на небе и, наконец, пошло по небу вкруговую. Начался долгий, на три месяца, беззакатный летний день. Фёдор, хоть с палочкой, уже начал из избы выходить. Степан и кормщик про болезнь и поминать перестали. И было пора: зимние запасы мяса кончились, песцы в ловушки больше не попадались, зато во множестве бегали мыши-пеструшки по оттаявшей земле, знай, лови. Мхи, лишайники, жалкие северные травы не скрывали их, а прятаться в норки стало невозможно: их временно затопила талая снеговая вода.

— Песцов сейчас бить радости мало, — сказал как-то Степан. — Кайры успели уже, яиц нанесли. Надо нам с Ванюшкой за яйцами собраться. А там и за олешками подадимся. Ты меня, Ванюшка, на ноги поставил, тебе от олешка первый кусок будет.