JК
Остров мужества :: Радзиевская Софья Борисовна
Страница: 152 из 187 — Не отступлюсь! — повторял снова, погружая руки в снег.
Но снег, свалившийся на оленя, был гораздо плотнее. Слёзы показались на глазах мальчика от боли в замёрзших руках. Но эта же напряжённая работа спасла ему руки: со страшной болью они постепенно отогрелись, покраснели, пальцы зашевелились свободнее. Вот и последние комья снега сброшены со спины оленя. На тот не смог подняться на занемевшие ноги, пока Ванюшка не поддержал его.
— Не робей! — подбадривал он олешка, а сам шатался, поднимая опущенную рогатую голову. Оглянувшись, он радостно вскрикнул: — Знакомо место мне! До берега спустимся, а оттуда и до дома доберёмся! Теперь уж точно.
Мысли его ещё путались: ему казалось, что и оленю, самое приятное — добраться до их избушки. И тот не спорил. Он покорно позволил мальчику обмотать ему шею кушаком и так же покорно двинулся, когда Ванюшка потянул его за собой.
Спотыкаясь и падая, они выбрались из ущелья на берег. Тут олень, с тихим храпом, опустился на снег, и Ванюшка, держась за кушак, прилёг около него и прижался к пушистому боку.
Как они потом поднялись, как, спотыкаясь, добрели по берегу до избушки, Ванюшка этого никогда не смог вспомнить. Ему казалось, что он говорил с олешком и тот тоже его уговаривал не робеть и не останавливаться на дороге. А потом… всё куда-то покатилось и исчезло. Как сквозь сон Ванюшка почувствовал, что сильные руки подняли его на воздух… но, уткнувшись лицом в щеку отца, он откинулся и от удивления пришёл в себя: щека была мокрая и солёная от слёз.
Но снег, свалившийся на оленя, был гораздо плотнее. Слёзы показались на глазах мальчика от боли в замёрзших руках. Но эта же напряжённая работа спасла ему руки: со страшной болью они постепенно отогрелись, покраснели, пальцы зашевелились свободнее. Вот и последние комья снега сброшены со спины оленя. На тот не смог подняться на занемевшие ноги, пока Ванюшка не поддержал его.
— Не робей! — подбадривал он олешка, а сам шатался, поднимая опущенную рогатую голову. Оглянувшись, он радостно вскрикнул: — Знакомо место мне! До берега спустимся, а оттуда и до дома доберёмся! Теперь уж точно.
Мысли его ещё путались: ему казалось, что и оленю, самое приятное — добраться до их избушки. И тот не спорил. Он покорно позволил мальчику обмотать ему шею кушаком и так же покорно двинулся, когда Ванюшка потянул его за собой.
Спотыкаясь и падая, они выбрались из ущелья на берег. Тут олень, с тихим храпом, опустился на снег, и Ванюшка, держась за кушак, прилёг около него и прижался к пушистому боку.
Как они потом поднялись, как, спотыкаясь, добрели по берегу до избушки, Ванюшка этого никогда не смог вспомнить. Ему казалось, что он говорил с олешком и тот тоже его уговаривал не робеть и не останавливаться на дороге. А потом… всё куда-то покатилось и исчезло. Как сквозь сон Ванюшка почувствовал, что сильные руки подняли его на воздух… но, уткнувшись лицом в щеку отца, он откинулся и от удивления пришёл в себя: щека была мокрая и солёная от слёз.