JК
Пастушка и трубочист :: Андерсен Ганс Христиан
Страница: 2 из 6Он ведь только изображал трубочиста, и мастер точно так же мог бы сделать его принцем – все равно!
Он стоял грациозно, с лестницей в руках, и лицо у него было бело-розовое, словно у девочки, и это было немножко неправильно, он мог бы быть и почумазей. Стоял он совсем рядом с пастушкой – как их поставили, так они и стояли. А раз так, они взяли да обручились. Парочка вышла хоть куда: оба молоды, оба из одного и того же фарфора и оба одинаково хрупкие.
Тут же рядом стояла еще одна кукла, втрое больше их ростом, – старый китаец, умевший кивать головой. Он был тоже фарфоровый и называл себя дедушкой маленькой пастушки, вот только доказательств у него не хватало. Он утверждал, что она должна его слушаться, и потому кивал головою обер-унтер-генерал-кригскомиссар-сержанту Козлоногу, который сватался за пастушку.
– Хороший у тебя будет муж! – сказал старый китаец. – Похоже, даже из красного дерева. С ним ты будешь обер-унтер-генерал-кригскомиссар-сержантшей. У него целый шкаф серебра, не говоря уж о том, что лежит в потайных ящиках.
– Не хочу в темный шкаф! – отвечала пастушка. – Говорят, у него там одиннадцать фарфоровых жен!
– Ну так будешь двенадцатой! – сказал китаец. – Ночью, как только старый шкаф закряхтит, сыграем вашу свадьбу, иначе не быть мне китайцем!
Тут он кивнул головой и заснул.
А пастушка расплакалась и, глядя на своего милого фарфорового трубочиста, сказала:
– Прошу тебя, убежим со мной куда глаза глядят. Тут нам нельзя оставаться.
– Ради тебя я готов на все! – отвечал трубочист.
Он стоял грациозно, с лестницей в руках, и лицо у него было бело-розовое, словно у девочки, и это было немножко неправильно, он мог бы быть и почумазей. Стоял он совсем рядом с пастушкой – как их поставили, так они и стояли. А раз так, они взяли да обручились. Парочка вышла хоть куда: оба молоды, оба из одного и того же фарфора и оба одинаково хрупкие.
Тут же рядом стояла еще одна кукла, втрое больше их ростом, – старый китаец, умевший кивать головой. Он был тоже фарфоровый и называл себя дедушкой маленькой пастушки, вот только доказательств у него не хватало. Он утверждал, что она должна его слушаться, и потому кивал головою обер-унтер-генерал-кригскомиссар-сержанту Козлоногу, который сватался за пастушку.
– Хороший у тебя будет муж! – сказал старый китаец. – Похоже, даже из красного дерева. С ним ты будешь обер-унтер-генерал-кригскомиссар-сержантшей. У него целый шкаф серебра, не говоря уж о том, что лежит в потайных ящиках.
– Не хочу в темный шкаф! – отвечала пастушка. – Говорят, у него там одиннадцать фарфоровых жен!
– Ну так будешь двенадцатой! – сказал китаец. – Ночью, как только старый шкаф закряхтит, сыграем вашу свадьбу, иначе не быть мне китайцем!
Тут он кивнул головой и заснул.
А пастушка расплакалась и, глядя на своего милого фарфорового трубочиста, сказала:
– Прошу тебя, убежим со мной куда глаза глядят. Тут нам нельзя оставаться.
– Ради тебя я готов на все! – отвечал трубочист.