JК
По следам дикого зубра :: Пальман Вячеслав Иванович
Страница: 162 из 773Глаза повлажнели. С этой минуты каждый пошел своей дорогой. Но дружба осталась.
Саша поцеловал руку моей невесте, что-то пробормотал, надвинул на глаза козырек фуражки и, очень расстроенный, быстро пошел от вагона. Высокую фигуру его мы видели в стороне, пока не тронулся поезд.
Прощай, Санкт-Петербург!
Уложились, закрыли дверь купе. Данута почувствовала себя дома. Она повисла на мне, подогнув ноги. Я усадил ее на диван.
— Господин хорунжий, будьте добры, закажите мне чаю, — капризным тоном светской дамы молвила она. И, счастливая, засмеялась.
На четвертый день поезд прошел по мосту через мутную после дождей Кубань. Совсем немного до Армавирской. Данута заставила меня надеть офицерскую форму. Можно было предполагать, что псебайцы обставят наш приезд как можно торжественней. Приедет папа, чего бы это ему ни стоило. И тетя Эмилия. И, может быть, господин урядник.
Последние двадцать минут мы не отходили от окна.
Молодое лето раскрывалось перед нами во всей цветистой красе своей. Днем раньше, а может быть, и ночью прошел дождь, он освежил белые акации вдоль дороги, подсолнухи и пшеницу в степи, прибил пыль на дорогах. Свежий, промытый воздух не туманил дали, и на горизонте, косо от железной дороги, синё и величественно, словно призрачное, таинственное царство, в небо подымались зубчатые горы. Кавказ представал перед нами. Что сулил он мне и Дануте? Чего он ждал от нас?
Поезд замедлил ход. Мы все еще стояли у окна.
Саша поцеловал руку моей невесте, что-то пробормотал, надвинул на глаза козырек фуражки и, очень расстроенный, быстро пошел от вагона. Высокую фигуру его мы видели в стороне, пока не тронулся поезд.
Прощай, Санкт-Петербург!
Уложились, закрыли дверь купе. Данута почувствовала себя дома. Она повисла на мне, подогнув ноги. Я усадил ее на диван.
— Господин хорунжий, будьте добры, закажите мне чаю, — капризным тоном светской дамы молвила она. И, счастливая, засмеялась.
На четвертый день поезд прошел по мосту через мутную после дождей Кубань. Совсем немного до Армавирской. Данута заставила меня надеть офицерскую форму. Можно было предполагать, что псебайцы обставят наш приезд как можно торжественней. Приедет папа, чего бы это ему ни стоило. И тетя Эмилия. И, может быть, господин урядник.
Последние двадцать минут мы не отходили от окна.
Молодое лето раскрывалось перед нами во всей цветистой красе своей. Днем раньше, а может быть, и ночью прошел дождь, он освежил белые акации вдоль дороги, подсолнухи и пшеницу в степи, прибил пыль на дорогах. Свежий, промытый воздух не туманил дали, и на горизонте, косо от железной дороги, синё и величественно, словно призрачное, таинственное царство, в небо подымались зубчатые горы. Кавказ представал перед нами. Что сулил он мне и Дануте? Чего он ждал от нас?
Поезд замедлил ход. Мы все еще стояли у окна.