Повесть о фронтовом детстве   ::   Семяновский Феликс Михайлович

Пока мы будем мыться, одежда хорошо пропарится.

Я с удивлением смотрел на разведчиков. У них были чёрные от загара лица и шеи, а тело совсем белое.

Пётр Иваныч усмехнулся:

– Загар фронтовой, только до шеи.

И у меня тоже был фронтовой загар.

Пётр Иваныч стоял ко мне боком. У него на белой коже был длинный красный шрам. От него вправо и влево расходились шрамы поменьше. Это тяжёлое ранение. Петру Иванычу за него дали золотую нашивку.

Я хотел мыться с Витей, но его уже кто-то взял в пару. Я стоял около Петра Иваныча и не решался отойти от него.

– Начнём, Фёдор, водную процедуру, – сказал он нетерпеливо.

Мы взяли тазы и поставили их рядом на лавку. Старый боец принёс горячую воду. Пётр Иваныч протянул мне мочалку и мыло:

– Чтоб всю грязь смыл! На развод ничего не оставляй!

Я неловко намылил голову большим куском мыла. Волосы слипались, я ерошил их и старался быстрее смыть мыло, чтобы не попало в глаза. Потом работал мочалкой, обливал себя тёплой водой. Было немного больно, весело и жарко. Каким я теперь стал лёгким, чистым!

Пётр Иваныч растирал мочалкой своё тело. Я смотрел на его руки и боялся, как бы он не задел шрам. Но мочалка, как только доходила до шрама, сразу же убегала вверх, и по шраму лишь мягко стекала пена.

Разведчики радовались чистой воде, плескались, брызгали друг на друга, как маленькие. Мне тоже хотелось поиграть – я набирал воду в горсть и тонкой струйкой выпускал в таз.