Повесть о фронтовом детстве   ::   Семяновский Феликс Михайлович

– Ты почём знаешь, что у меня винтовка?

– По патронам видно.

– Точно. Она самая, трёхлинеечка. Образца тыща восемьсот девяносто первого дробь тридцатого года. Бьёт редко, да метко. И пуля не дура, и штык молодец.

Боец сделал шаг в сторону, и я увидел прислонённую к стенке винтовку с примкнутым штыком. Она была выше меня. Вот бы пострелять из неё! Я ещё ни разу не пробовал стрелять ни из винтовки, ни из карабина, ни из ручного пулемёта, ни из станкового. Из противотанкового ружья я тоже не стрелял. Но из него мне не выстрелить. У него, говорят, такая сильная отдача, что в медсанбат после стрельбы можешь угодить.

Я встал рядом с бойцом и потянулся к брустверу. Ячейка высокая, наверное, из неё всё видно, что у фрицев делается.

– Не высовывайся, – предупредил боец, – береги голову. Запасную старшина не выдаст.

– Я пойду, – торопливо попрощался я с ним. А то он ещё ругаться начнёт.

– Не забывай, захаживай в гости, землячок.

– Приду.



5. НАБЛЮДАТЕЛЬНЫЙ ПУНКТ



За поворотом я услышал хрипловатый голос Петра Иваныча. Я остановился, вынул из сумки письмо, чтобы он сразу увидел его.

Наблюдательный пункт разведчиков был устроен прямо в траншее. Сверху он был накрыт жердями и дёрном. На трёх железных ногах стояла стереотруба. Она выглядывала в окошко в крыше. Возле стереотрубы были врыты в землю короткая скамейка и сбитый из досок стол. На нём лежала толстая, такая же, как у меня, тетрадь.