JК
Президент не уходит в отставку :: Козлов Вильям Федорович
Страница: 20 из 423Волосы потемнели, лицо узкое, глазастое. Чем-то он походил на своего отца, а вот чем именно — было трудно определить.
— Хорошо, это была не акула, — помолчав, сказал Сережа. — Но тогда кто?
— Может быть, огромный судак? — сказал отец.
— Или крокодил? — с кислой улыбкой проговорил Сережа. — Хватит об акуле. Я знал, что мне все равно никто не поверит… — Он бросил на отца красноречивый взгляд. — Даже ты!
— Не верь чужим речам, а верь своим глазам, — сказал Владислав Иванович.
— Где Алена? — спросил Сережа.
— Думаешь, она поверит в акулу? — улыбнулся Сорока.
— Она, — с ударением произнес Сережа, — она поверит.
Владислав Иванович опрокинул лодку днищем вверх и примкнул ее цепью к ржавой железной трубе, вбитой в землю. Таких перевернутых лодок много лежало на берегу. Неподалеку возвышался гигантский, во многих местах проржавевший поплавок, очевидно, в шторм выброшенный на берег. К таким поплавкам в порту привязываются буксиры. Он стоял, наклонившись в сторону залива. На когда-то выкрашенном суриком боку железной посудины свежей белой краской было размашисто выведено: «Алена, я буду тебя ждать по субботам и воскресеньям с 20 до 21 часа!» Подписи не было.
— Кто это, интересно, намалевал? — кивнул на бак Сережа.
На этот риторический вопрос никто ему не ответил. Бак вышвырнуло на берег ранней весной, когда только что прошел лед, а вот белая надпись появилась совсем недавно. Еще в прошлое воскресенье ее не было.
— Хорошо, это была не акула, — помолчав, сказал Сережа. — Но тогда кто?
— Может быть, огромный судак? — сказал отец.
— Или крокодил? — с кислой улыбкой проговорил Сережа. — Хватит об акуле. Я знал, что мне все равно никто не поверит… — Он бросил на отца красноречивый взгляд. — Даже ты!
— Не верь чужим речам, а верь своим глазам, — сказал Владислав Иванович.
— Где Алена? — спросил Сережа.
— Думаешь, она поверит в акулу? — улыбнулся Сорока.
— Она, — с ударением произнес Сережа, — она поверит.
Владислав Иванович опрокинул лодку днищем вверх и примкнул ее цепью к ржавой железной трубе, вбитой в землю. Таких перевернутых лодок много лежало на берегу. Неподалеку возвышался гигантский, во многих местах проржавевший поплавок, очевидно, в шторм выброшенный на берег. К таким поплавкам в порту привязываются буксиры. Он стоял, наклонившись в сторону залива. На когда-то выкрашенном суриком боку железной посудины свежей белой краской было размашисто выведено: «Алена, я буду тебя ждать по субботам и воскресеньям с 20 до 21 часа!» Подписи не было.
— Кто это, интересно, намалевал? — кивнул на бак Сережа.
На этот риторический вопрос никто ему не ответил. Бак вышвырнуло на берег ранней весной, когда только что прошел лед, а вот белая надпись появилась совсем недавно. Еще в прошлое воскресенье ее не было.