JК
Пусть этот круг не разорвется :: Тэйлор Милдред
Страница: 381 из 386Там было все ужасно…
– Из штата Миссисипи мы ехали на грузовике. Нас запихнули в него, как каких-то коров, – начал свой рассказ Стейси, когда мы все уселись перед очагом в доме тетушки Матти. – И по дороге еще подсаживали рабочих. А в штате Луизиана, подальше от границы штата, грузовик останавливался на каждой плантации и сгружал их. Нас с Мо завезли на плантацию мистера Труссанта.
– Это большая плантация, – вставил свое слово Мо. – Наверно, больше, чем у мистера Грэйнджера. И засажена в основном сахарным тростником.
Стейси кивнул: мол, Мо говорит все правильно, – и продолжал:
– Мы жили в жалкой хижине. На полу грязь… в крыше сплошные дыры… Кишмя кишит крысами. Теснотища жуткая. Каждому лишь место для спанья. Никаких кроватей. Ни стульев. Ничего, кроме узких полок вдоль стен. И никаких одеял. Сказали, кто хочет одеяло, должен подписать в магазине плантации какую-то бумагу, чтобы за него вычли из нашего заработка. Потом нам заявили, что у нас должны быть специальные ножи – мачете, а у кого их нет, раздадут, но при расплате за них опять вычтут.
Он низко наклонил голову и посмотрел на свои руки, потом протянул ладонями вверх, чтобы мы увидели глубокие шрамы и темные рубцы на них. Мама взяла одну его ладонь в свои и подержала.
– Никогда не думал, что рубить сахарный тростник так тяжело. С восхода до заката. Листья тростника так больно режутся! Ужас. Некоторые рабочие достали в том магазине перчатки, но толку от них мало. Сечет их насквозь.
– Из штата Миссисипи мы ехали на грузовике. Нас запихнули в него, как каких-то коров, – начал свой рассказ Стейси, когда мы все уселись перед очагом в доме тетушки Матти. – И по дороге еще подсаживали рабочих. А в штате Луизиана, подальше от границы штата, грузовик останавливался на каждой плантации и сгружал их. Нас с Мо завезли на плантацию мистера Труссанта.
– Это большая плантация, – вставил свое слово Мо. – Наверно, больше, чем у мистера Грэйнджера. И засажена в основном сахарным тростником.
Стейси кивнул: мол, Мо говорит все правильно, – и продолжал:
– Мы жили в жалкой хижине. На полу грязь… в крыше сплошные дыры… Кишмя кишит крысами. Теснотища жуткая. Каждому лишь место для спанья. Никаких кроватей. Ни стульев. Ничего, кроме узких полок вдоль стен. И никаких одеял. Сказали, кто хочет одеяло, должен подписать в магазине плантации какую-то бумагу, чтобы за него вычли из нашего заработка. Потом нам заявили, что у нас должны быть специальные ножи – мачете, а у кого их нет, раздадут, но при расплате за них опять вычтут.
Он низко наклонил голову и посмотрел на свои руки, потом протянул ладонями вверх, чтобы мы увидели глубокие шрамы и темные рубцы на них. Мама взяла одну его ладонь в свои и подержала.
– Никогда не думал, что рубить сахарный тростник так тяжело. С восхода до заката. Листья тростника так больно режутся! Ужас. Некоторые рабочие достали в том магазине перчатки, но толку от них мало. Сечет их насквозь.