Рам и Гау   ::   Радзиевская Софья Борисовна

Длинные переходы теперь бывали редко, разленившаяся орда двигалась не спеша. После каждой охоты — многочасовой пир, а затем—такой же отдых. Торопиться некуда: пусть Гау бежит, догоняет никому не нужный огонь, а им и так не плохо. Люди орды веселились и толстели, Гау злился и худел. Когда, наконец, ему удавалось заставить их двинуться в путь, он становился впереди и шёл мрачный, не сводя жадных глаз с тонкой струйки дыма там, у самого горизонта.

Урр теперь редко подходил к нему. Великану тоже до смерти надоело поднимать людей в поход, подгонять отставших. Чаще всего рядом с вождём семенил старый Мук. Ему было понятно томление Гау. Он сам стосковался по весёлому огню. Огонь грел бы его старые кости прохладной ночью, а они уже давали себя чувствовать. Мук давно уже был старше всех людей орды. И теперь, в походе, случалось, старые ноги начинали нестерпимо болеть. Тогда Мук тихо окликал Рама. Тот сейчас же подходил и подставлял коричневое мохнатое плечо — надёжную опору старика. Люди орды удивлялись, пересмеивались, Рам не обращал на них внимания.

Зато на привале, когда все отдыхали, Мук, едва опустившись на землю, вынимал из сетки мальчика кусок камня и начинал его старательно затачивать. Рам сейчас же оказывался тут же. Его привлекала не только обработка самого рубила: в сумерки каждый удар рождал целый рой ярких искорок. Точно живые, они взлетали, опускались в траву и… исчезали. Затаив дыхание, мальчик и старик следили за их полётом.