Рам и Гау   ::   Радзиевская Софья Борисовна

Вздох облегчения вырвался было из груди людей орды, но тут же перешёл в горестный стон: у выхода носорогповернулся, потоптался и замер, точно безобразная каменная глыба. Но эта глыба жила, ей было мало пролитой крови: она ждала и жаждала ещё.

Время шло, носорог никуда не торопился. Он перешёл немного дальше в тень раскидистого куста и устроился под ним, головой к ущелью. Он лежал неподвижно, только лёгкие движения чутких ушей как бы говорили: я плохо вижу, но зато хорошо слышу.

Но слышать было нечего: люди орды, застывшие на каменных стенах ущелья, казалось, и сами превратились в камень. Едва осмеливаясь дышать, они робко переводили глаза от входа в ущелье на тропинку вдоль ручья, узкую, извилистую. За первым поворотом ущелья она скрывалась из глаз. Что страшнее: грозный сторож у входа — носорог или то, что, может быть, таится там, за изгибом ущелья?..

Нужно было решаться. Горячая вода ручья пуста: ни рыбы, ни ракушек. На каменных стенах — ни пучка съедобной зелени: Голод сжимал желудки. Путь на равнину закрыт, остаётся другой — вверх по ущелью…

Гау больше не колебался. Тихий возглас, взмах руки — и тёмные тела зашевелились бесшумно, как тени, на которые они и походили цветом. Люди орды заскользили с одного уступа на другой, цепляясь за малейшие неровности в стенах ущелья, точно огромные коричневые насекомые. Спуститься вниз не решались: слишком близка уродливая чёрная голова, слишком чутки безобразные уши носорога. С каждым шагом люди удалялись от выхода на весёлую равнину. Сердца их были полны страха, желудки пусты. Третьего пути не было.