JК
Саша и Шура :: Алексин Анатолий Георгиевич
Страница: 134 из 209Теперь плот снова стал спасательным, и к нему опять вернулось его старое имя, с которым он, так сказать, родился на свет: «Хузав», что в расшифрованном виде означало: «Хватай утопающего за волосы!»
Да, всё нам с Кешей было абсолютно ясно видно и без полевого бинокля, но мы всё равно по очереди глазели в него, потому что были на посту, а тому, кто стоит или даже лежит на посту, бинокль никогда не помешает. И ещё это отличало нас от всех других отдыхающих: не будь у нас бинокля и красных повязок на руках, можно было бы подумать, что мы просто так прохлаждаемся или, точнее сказать, прогреваемся на песке. А на самом-то деле мы не прохлаждались и не прогревались, а выполняли свой общественный долг.
Так вот, оказывается, не все солнечные лучи полезны для человеческого организма, а некоторые даже вредны. Лучше всего приходить на пляж ранним утром и не просто лежать, а без конца переворачиваться с одного бока на другой и с живота на спину. Тогда это будет называться уже не просто лежанием на песке, а «приёмом воздушной и солнечной ванны». Почему это будет так называться, я толком не понял: ведь никаких ванн поблизости не было, а была река, которая блестела, словно её натёрли каким-то особым солнечным лаком, и был берег, густо покрытый бывшими «дикарями», которых мы теперь уважительно называли отдыхающими тружениками или просто отдыхающими.
Да, всё нам с Кешей было абсолютно ясно видно и без полевого бинокля, но мы всё равно по очереди глазели в него, потому что были на посту, а тому, кто стоит или даже лежит на посту, бинокль никогда не помешает. И ещё это отличало нас от всех других отдыхающих: не будь у нас бинокля и красных повязок на руках, можно было бы подумать, что мы просто так прохлаждаемся или, точнее сказать, прогреваемся на песке. А на самом-то деле мы не прохлаждались и не прогревались, а выполняли свой общественный долг.
Так вот, оказывается, не все солнечные лучи полезны для человеческого организма, а некоторые даже вредны. Лучше всего приходить на пляж ранним утром и не просто лежать, а без конца переворачиваться с одного бока на другой и с живота на спину. Тогда это будет называться уже не просто лежанием на песке, а «приёмом воздушной и солнечной ванны». Почему это будет так называться, я толком не понял: ведь никаких ванн поблизости не было, а была река, которая блестела, словно её натёрли каким-то особым солнечным лаком, и был берег, густо покрытый бывшими «дикарями», которых мы теперь уважительно называли отдыхающими тружениками или просто отдыхающими.