Сегодня и ежедневно   ::   Драгунский Виктор

Ложись, отоспись... Иди сюда. - И она отошла от меня, и я услышал, как она откинула одеяло, легла и укрылась. Я еще не мог к ней подойти. Она подождала еще несколько. - Не выламывайся, - в голосе ее была какая-то словно бы угроза. - Коля, не выстраивай номеров, не надо, здесь не цирк...

Я сказал:

- Посижу и уйду.

Она приподнялась на локте и долго смотрела на меня.

- Обидеть пришел, Коля? - сказала она горячим и сухим шепотом. Затосковал, да? В Ташкент потянуло? К своей, да? - Она говорила быстро, словно торопясь освободиться от какого-то груза, который жег ее немилосердно, она говорила быстро и зло, я знал ее в эти минуты, и так жалко, что в слабом этом свете не видел ее красивого лица. - В наездницу влюбился, она чем же тебя, интересно, завлекла? И как тебя Алимов там не прирезал, тебя на куски надо резать, ах, жалко, Алимов тебя пощадил. Или, может быть, он про вас ничего не знает? Так я напишу, я ему быстро глаза открою, дураку! Ишь, сидит - как я не я! Приехал, видите ли, поиграть со мной, как кошка с мышкой, - голос ее задрожал, в нем послышались слезы. Два года! Два года, - она словно обращалась к каким-то, окружавшим ее невидимым свидетелям, - я его жду, вот увиделись, а слово ласковое, хоть одно, где?

Ах, как хотела она, бедная, защитить, спасти наше с ней самое дорогое, самое драгоценное, да, видно, не умела, не с той ноты взяла.