Страница:
31 из 123
Скажешь слово, узнают по голосу и начнут смеяться: «Ты уж и попить аккуратно не смогла, выпачкалась».
Молчит Сорока, немоту на себя напустила. И вскрикнул тут Кобчик:
– Да какая же это Сорока! Это же Птица Заморская. Смотрите, она даже языка нашего не знает.
И подлетел к Сороке.
– Ты из-за моря, да?
И закивала Сорока головой – дескать, конечно, из-за моря, откуда же еще мне быть. И сразу оказалась в почете. В Гореловской роще любят гостей встречать. Еды всякой нанесли, угощают Сороку:
– Отведай, что едим мы. У вас за морем, наверное, не едят такое. У вас там все заморское.
Кивает Сорока черным клювом – дескать, конечно, у нас за морем все заморское. А сама вот ест, вот ест. Глядят все на нее и улыбаются: видать, по вкусу пришлась Птице Заморской еда наша.
Шепчут друг другу:
– Не из гордых, не гнушается нами.
И Сороке:
– Кушай, кушай. У нас еще есть.
Наелась Сорока досыта и забыла об осторожности. Подняла крыло. И загомонили все:
– Тише. Птица Заморская говорить хочет. Пусть не поймем ее, так хоть послушаем, как говорят за морем.
И сказала Сорока:
– А что я сейчас видела у речки…
Всего только это сказала, и все сразу узнали ее.
– Ну, конечно, – говорят, – это наша Сорока. Она всегда так: поест – и за сплетню. Язык-то у нее долгий во рту не умещается.
А Мишук, сын медведицы Матрены, добавил при этом:
– И вовсе она не Птица Заморская. Она просто замарашка.
С той поры и появилось у Сороки новое имя.
|< Пред. 29 30 31 32 33 След. >|