Субмарина Голубой Кит   ::   Мирер Александр

— Как она, Мариан-Иванна? Все страдает?

— Страда-ает, ох, страдает! — сказала Катя. — Никто не поймет ее превосходных качеств.

— Вот и моих тоже! — сказала Лена.

Шутили они немного натянуто, как бы по обязанности. И Катя сознавала свою вину. Сегодня уже нельзя рассказать Ленке о перемещениях. Вчера она еще не понимала, что «дело государственное». Игорь так вчера глянул на Садова, что Митька съежился весь, будто воздушный шар на третий день после праздников. Нет, он болтать не станет, побоится Квадратика.

В класс они вошли самыми последними. Кое-кто зашумел:

— У-у! Пирогова явилась! Ленка, привет! Пирожок, привет! Как там в Свердловске?..

Анечка Масленникова присела бочком на задней парте — смотрела в сторону. С задней парты плохо видно ее обожаемого вэ-эф. Нечего смотреть тоскливо!.. Предупреждали тебя — место свободно, пока Пирожок не вернется. А вон Шведов тоже смотрит грустными глазами, думает, что Катя не видит. Спохватился, сделал Ленке ручкой… Неужели он раскаивается, красиво подумала Катя и сейчас же запрезирала себя за эту красивость…

В общем, голова у нее шла кругом, вроде бы она два часа крутилась на «гигантских шагах» — не голова, конечно, а ее хозяйка.

И тут вошла химичка, классный руководитель седьмого "Б", Анна Серафимовна. К ней в общем относились неплохо. Звали Ванной Керосиновной, без злости, но с некоторым сожалением. Она не понимала. Дора Абрамовна понимала все, Владимир Федорович — кое-что. Завуч Шахназаров, историк, тоже понимал все, но притворялся, что не понимает.