JК
Тайна Золотой Долины :: Клепов Василий Степанович
Страница: 145 из 202Наших товарищей по нескольку раз вызывали в учительскую, где их допрашивал следователь, но никто не проболтался о том, куда мы исчезли. Даже моей маме ребята ничего не сказали.
Пионервожатая провела специальные сборы в пятом «В» и шестом «А». Она всячески доказывала, что мы плохие и недисциплинированные. Тот, кто знает о бегстве и молчит, поступает не по-пионерски…
Тогда Мишка начал резко критиковать вожатую. Он сказал, что главный виновник всей этой истории – сама Аннушка. Вожатая даже опешила и глаза вытаращила.
– А что тут удивляться, – резал Мишка. – Я правильно говорю.
Все стали кричать:
– Правильно! Говори, Мишка!
– Ты разве вожатая? – продолжал Фриденсон. – Тебе бы только отметки. Все помешались на отметках: и учителя, и директор, и родители, и ты туда же. А ведь у нас есть душа, – сказал под конец речи Мишка, – и эта душа хочет романтики. Об этом даже в «Комсомольской правде» напечатано.
Аннушка ответила, что вся романтика как раз и состоит в хороших отметках, но тут поднялся шум и гам, и вожатая уже не рада была своим словам.
– Кто военную игру запретил? – кричал Никитка Сычев. – Ты!
– Боялась, наверно, что уроков не выучим, – сказал Мишка.
– Испугалась, как бы мы друг друга из палок не перестреляли! – крикнул Горшок.
Все принялись хохотать, и из сбора так ничего и не вышло.
– Ты понимаешь, – рассказывал Белке Фриденсон, – после этого нас замучили лекциями «О дружбе и товариществе». И все ссылались на Павла Корчагина.
Пионервожатая провела специальные сборы в пятом «В» и шестом «А». Она всячески доказывала, что мы плохие и недисциплинированные. Тот, кто знает о бегстве и молчит, поступает не по-пионерски…
Тогда Мишка начал резко критиковать вожатую. Он сказал, что главный виновник всей этой истории – сама Аннушка. Вожатая даже опешила и глаза вытаращила.
– А что тут удивляться, – резал Мишка. – Я правильно говорю.
Все стали кричать:
– Правильно! Говори, Мишка!
– Ты разве вожатая? – продолжал Фриденсон. – Тебе бы только отметки. Все помешались на отметках: и учителя, и директор, и родители, и ты туда же. А ведь у нас есть душа, – сказал под конец речи Мишка, – и эта душа хочет романтики. Об этом даже в «Комсомольской правде» напечатано.
Аннушка ответила, что вся романтика как раз и состоит в хороших отметках, но тут поднялся шум и гам, и вожатая уже не рада была своим словам.
– Кто военную игру запретил? – кричал Никитка Сычев. – Ты!
– Боялась, наверно, что уроков не выучим, – сказал Мишка.
– Испугалась, как бы мы друг друга из палок не перестреляли! – крикнул Горшок.
Все принялись хохотать, и из сбора так ничего и не вышло.
– Ты понимаешь, – рассказывал Белке Фриденсон, – после этого нас замучили лекциями «О дружбе и товариществе». И все ссылались на Павла Корчагина.