Там, где звенит Енисей   ::   Бороздин Виктор Петрович

Егорка первым делом крутанул какую-то ручку, и оттуда сразу послышалось:

"Говорит Норильск. Восемнадцать часов, тридцать..."

Ух, как громко! Егорка поскорее крутанул ручку обратно.

А Уля встрепенулась:

- Подожди, может, там и моей мамы слова оттают...

- Как это - оттают? - удивились ребята.

Уля растерялась. Как им объяснить?

- Ну, бывает такой мороз... - Она остановилась. - Даже слова замерзают, льдинками становятся. Я видела: мама говорит с соседкой, а эти льдинки сыплются, сыплются, целый сугроб насыпался. Не верите? Их ведёрком зачерпнуть, насыпать в этот ящик...

У Лиды губы смешно задрожали.

- И эти замороженные слова разморозятся и заговорят, да?

- Тум-бум-чим-там-лим-пум!.. - затараторил Егорка, подпрыгивая.

- Чего это ты? - вытаращили глаза ребята.

- А это те слова в ведёрке перемешались.

Лида рассмеялась:

- Ну и сказки вы сочиняете!

Тут стекло ящика неожиданно засветилось, и там появилась совсем и не Улина мама, а другая женщина и стала что-то рассказывать.

Потом женщина исчезла, и послышались ребячьи голоса, смех. По узенькой дорожке, по траве пробежала наперегонки целая орава мальчишек и девчонок, одетых не в меховую одежду, унты и бокарики, а совсем почти голых, в коротких штанишках и платьишках без рукавов, - как их только комары не заедят! Вот они подбежали к речке, скинули рубашки, платья, тапочки и бросились в воду. Уля вся сжалась. Она-то знала, как этим ребятам сейчас должно быть холодно.