Толстый на кладбище дикарей   ::   Некрасова Мария Евгеньевна

Пацанчик по-свойски распахнул дверцу, плюхнулся на переднее сиденье и базарным тоном потребовал:

– Теть, до города подвези!

От такой наглости тетя даже отпустила педаль тормоза, и машину стремительно рвануло вниз по дороге.

– Какой тебе годик? – спросила она, снова притормаживая.

Пацан шмыгнул носом, вытерся рукавом, и буркнул незнакомое слово:

– Пжалста…

– Один, без взрослых… – продолжала педагогические упражнения тетя Муза.

– Меня отец за чаем послал, – быстро сказал пацан, в надежде, что это подействует.

Тетя пожала плечами, за чаем так за чаем:

– Только пересядь назад.

Пацанчик оказался на редкость болтлив. За час дороги Толстый, Тонкий, Ленка и тетя узнали, что зовут его Федькой, что подсолнухи в этом году большие, что коза у них дура – дает нежирное молоко, и что он, Федька, болеет за «Спартак», хотя телека у них в доме нет.

– К соседям смотреть бегаю, – пожаловался он, – а те вредные, ужас! Как зайду: «Феденька, здравствуй, садись, уже начинается!», как соберусь уходить: «Феденька, а ты в огороде не поможешь? Умаялись за день, поясницу так и ломит». Мне уж неудобно отказываться. – Он скорчил такую кислую мину, что стало ясно: ни один билет на футбол еще не обходился так дорого ни одному местному болельщику.

– Эксплуатация детского труда, – механически отчеканила тетя Муза. – Дался тебе этот футбол?!

Пацанчик всхлипнул что-то вроде: «Ну нравится», и сменил тему:

– А вы тут отдыхаете? – Как будто и так неясно. Ему никто и не ответил, потому что вопрос был глупый.