JК
Ущелье белых духов :: Новиков Валентин Афанасьевич
Страница: 36 из 190Из этого леса с наступлением вечера выползали сырые запахи папоротников и мхов. Но над всем царил умиротворяющий аромат хвои.
Марат остановился. Присел на ствол поваленной ели. Виталька развернул карту. Он составил её вместе с дедом. На карте чёрным крестом было указано место зимовки русского отряда. До зимовки оставалось около километра.
– Пойдём? – спросил Виталька. – Там река, можно будет попить, умыться…
Он ждал, что Марат откажется идти дальше. Но тот молча поднял вещевой мешок и тяжело побрёл в лес. Сквозь деревья едва пробивался багровый свет уходящего солнца.
С каждой минутой в лесу становилось темнее. Марат поминутно натыкался на опавшие сучья и вывороченные корни, с трудом перебирался через поваленные стволы, но молчал. Виталька и раньше чувствовал в своём друге скрытое упрямство, большую внутреннюю силу, которую тому прежде просто негде было проявить.
Из тьмы долетел грохот воды. И скоро поредел и немного посветлел лес.
Возле горного потока они развели костёр, повесили над огнём котелок с кашей.
Виталька резал на расстеленном плаще хлеб. Его фигурка в свете костра была наполовину оранжевой, наполовину чёрной. Марат лежал на земле. В темноте, озаряемые светом костра, смутно виднелись остатки казачьих хижин, сложенных из дикого камня. Скорее это были просто груды праха, нагонявшие непонятную жуть.
Марат остановился. Присел на ствол поваленной ели. Виталька развернул карту. Он составил её вместе с дедом. На карте чёрным крестом было указано место зимовки русского отряда. До зимовки оставалось около километра.
– Пойдём? – спросил Виталька. – Там река, можно будет попить, умыться…
Он ждал, что Марат откажется идти дальше. Но тот молча поднял вещевой мешок и тяжело побрёл в лес. Сквозь деревья едва пробивался багровый свет уходящего солнца.
С каждой минутой в лесу становилось темнее. Марат поминутно натыкался на опавшие сучья и вывороченные корни, с трудом перебирался через поваленные стволы, но молчал. Виталька и раньше чувствовал в своём друге скрытое упрямство, большую внутреннюю силу, которую тому прежде просто негде было проявить.
Из тьмы долетел грохот воды. И скоро поредел и немного посветлел лес.
Возле горного потока они развели костёр, повесили над огнём котелок с кашей.
Виталька резал на расстеленном плаще хлеб. Его фигурка в свете костра была наполовину оранжевой, наполовину чёрной. Марат лежал на земле. В темноте, озаряемые светом костра, смутно виднелись остатки казачьих хижин, сложенных из дикого камня. Скорее это были просто груды праха, нагонявшие непонятную жуть.