В морозный день   ::   Афанасьев Юрий Николаевич

— Так, так, — сказал дядя Миша и снова спросил: — А где же вы храните молоко летом?

— Да тут вот, в кладовочке, — путаясь в сарафане, засеменила бабка Пелагея, — прохладненько ему здесь.

Когда открыли кладовку, то увидели Аркашку. Всё лицо у него было вымазано сливками. От удивления у дяди Миши сползли очки.

— Ну, если губами в банки… — покачал головой, — то, конечно, молоко будет скисать… Так, так, — загремел он медицинскими инструментами в ящичке, — лечить надо не корову, а вот этого лакомку.

— Не надо мне укол! — завопил Аркашка. — Я не знал, что оно от этого скисает, — и бросился на улицу…

Вообще Аркашка такой человек, который много знает и ничего не знает. А с ним и Ундре делает то, что одному и не придумать. С чужого пальто срезали пуговицы, продели в них толстые нитки — хорошие жужжалки получились.

— Почему ты у себя не отрезал? — строго спросили Ундре.

— А у меня их нет, — пробубнил он.

— Как это нет? У всех есть, а у тебя нет.

— А у него правда нет пуговиц, — сказал Аркашка. — Ундре ведь малицу носит, а на малице пуговиц не бывает. Её раз — и надел…

— Да, да, — согласились в учительской и отправили обоих в класс.

Однако бывает, что и Аркашка может оказаться беспомощным. Ундре понял это в тот день, когда они ходили искать корову за Белую гору. По Оби встречается много разливов — сорами их называют. К осени вода скатывается, и соры походят на огромные блюдца. В заморозки по ним можно ходить, как по асфальту.

Шли Ундре с Аркашкой и про всякие подвиги говорили.