JК
В морозный день :: Афанасьев Юрий Николаевич
Страница: 59 из 77А запыхавшийся и растерянный Ундре даже поздороваться забыл, затараторил с порога, заикаясь.
— Испуганный заяц первым в петле оказывается. Почему так дрожишь? — спросил дедушка.
— Видно, страх вперёд ума родился, — поддакнул дядя-шутник.
И пока Ундре заикался и путался, решили над ним посмеяться и остальные.
— Болтливым языком чай не заваришь.
— Рыба молчит да жир потихонечку копит, для пустых слов рот не освобождает.
— У сороки много трескотни, да только все объедки подбирает, — так поучали и шутили дяди. А когда узнали, что с геологом Фёдором плохо, совсем перестали понимать Ундре. Нярхнех, сырой крови надо? Да они для Фёдора сейчас зарежут самого жирного оленя. Но зачем для геолога человеческая кровь? Такого они ещё никогда не слыхали. Разве они олени? Путает что-то мальчишка, может, от учёбы с головой нехорошо стало? Не верят дяди его словам, а слёз и совсем не любят.
— Меня в пионеры приняли, — подошёл Ундре к дедушке. — Это галстук, его дают в тот день, когда родился Ленин…
— Это хорошо, — похвалил дедушка, поглаживая на коленях красный шёлк.
Дедушка сидел неподвижно, прикрыв ноги белой шкуркой оленёнка. Трудно ему было уже вставать, часто слезились глаза — болезнь от слепящего весеннего солнца. Много лет прошло с той весны, когда помогал он отбирать у шаманов и кулаков оленей для колхозного стада. Не боялся дедушка острого ножа или воровского броска тынзяна — аркана в свинцовых сумерках. Дедушка Валякси тоже выполнял наказы Ильича.
— Испуганный заяц первым в петле оказывается. Почему так дрожишь? — спросил дедушка.
— Видно, страх вперёд ума родился, — поддакнул дядя-шутник.
И пока Ундре заикался и путался, решили над ним посмеяться и остальные.
— Болтливым языком чай не заваришь.
— Рыба молчит да жир потихонечку копит, для пустых слов рот не освобождает.
— У сороки много трескотни, да только все объедки подбирает, — так поучали и шутили дяди. А когда узнали, что с геологом Фёдором плохо, совсем перестали понимать Ундре. Нярхнех, сырой крови надо? Да они для Фёдора сейчас зарежут самого жирного оленя. Но зачем для геолога человеческая кровь? Такого они ещё никогда не слыхали. Разве они олени? Путает что-то мальчишка, может, от учёбы с головой нехорошо стало? Не верят дяди его словам, а слёз и совсем не любят.
— Меня в пионеры приняли, — подошёл Ундре к дедушке. — Это галстук, его дают в тот день, когда родился Ленин…
— Это хорошо, — похвалил дедушка, поглаживая на коленях красный шёлк.
Дедушка сидел неподвижно, прикрыв ноги белой шкуркой оленёнка. Трудно ему было уже вставать, часто слезились глаза — болезнь от слепящего весеннего солнца. Много лет прошло с той весны, когда помогал он отбирать у шаманов и кулаков оленей для колхозного стада. Не боялся дедушка острого ножа или воровского броска тынзяна — аркана в свинцовых сумерках. Дедушка Валякси тоже выполнял наказы Ильича.