Виктор Вавич (Книга 1)   ::   Житков Борис Степанович

- Конторские, - сказал городовой, - ихний, значит, - и отвел глаза от Игнатыча.

Казаки в узком проулке гнали, оцепив, кучу людей. Лошади топали по мосткам, оступались, теснились у самых заборов, отжимали в ворота баб. А бабы голосили, в кривых платочках, раздетые, на морозе, и тянули дети писком. Казаки не глядели, напряженно улыбались и колотили нагайками мелких лошадок, и кричали: "пошел! пошел!" - и люди сбивались и почти бежали.

И вдруг крик, и оглянулась вся улица, повернули на миг головы казаки. Бабий истошный крик последними охами рвал воздух, шатал стены.

- Федьку! Ой! Мальчика моего! Зачем?.. Господи?.. Ироды! Феденьку.

Двое несли за четыре угла на пальто мальчишку. Белое лицо свернулось вбок, и неловко, по-мертвому, завернулась под голову рука в толстом рваном рукаве. Казаки поддали шагу и бегом погнали людей. Хорунжий зло свел брови и поскакал по мосткам вперед.

Шарфик

- ПРЯМО не знаю, как вы один пойдете. Ей-богу, вас еще шатает. Наденька делала строгие глаза, губами улыбалась, помогала Дуняше напяливать на Башкина пальто. Башкин блаженно щурился и шатался больше, чем шатало. Он никак не мог запахнуться, - заковыривал в петлю пуговку, и она выскакивала, и Башкин слабо хихикал и бросал расхлябанно руку.

- Шарф, шарф! - закричала вдруг Наденька. - Дуняша, мой вязаный.

И Наденька на цыпочках тянулась и обворачивала шею Башкина теплым шарфом.