Виктор Вавич (Книга 2)   ::   Житков Борис Степанович

Виктор смотрел, как мшилось на солнце сукно, и захотелось поставитьна этот зеленый луг оловянных солдатиков: чтоб блестели на солнце, чтоб тень была с острыми штыками и чтоб пахли игрушечным лаком. Какой это лак такой замечательный? Виктор взял со стола полированную ручку, поднес к носу. Нет, не пахнет. Муха перелетела на бумагу. Виктор глядел, как грелась, ленилась на солнце бумага, и спокойно, не понимая, читал синий карандаш через угол бумаги:

"Расслед. лично объясниться с ген. Федоровым. Долож. мне и не ротозейничать".

Вдруг смысл ударил в лоб. Виктор схватил бумагу:

"Его высокоблагородию господину приставу Московского участка.

Должен обратить внимание Ваше на допущенные полицией безобразия: в доме, где я проживаю, производится еврейкой Цигель ночная продажа водки при содействии дворника и ночного сторожа, кои вечно пьяны. Надеюсь, что будут взяты строгие меры, в противном случае мною будет доложено лично г. градоначальнику о злостном попустительстве.

Ген.-майор в отставке - С. Федоров".

"Не ротозейничать, не ротозейничать..." - Кровь стукала в лицо, и слезы выдавливались. - "Это уж прямо на сукина сына мне пишет", - и Виктор кулаком придавил надпись, синий карандаш и повернул кулак так, что скрипнул стол. И старикашка в николаевской шинели так и встал в глазах, палка с резиновым наконечником, калошами шаркает по панели, вот ижица такая проклятая топчется, зыркает глазками, заестся с кем-нибудь...