Виктор Вавич (Книга 2)   ::   Житков Борис Степанович

- Анюта! Анна! Черт возьми что!

Андрей Степанович свалил в столовой стул, напролом спешил - какие тут стулья! стулья весело отлетали, по-новому - живо, юрко.

- Да ведь ты смотри что!

Анна Григорьевна приподнялась на кровати, испуганной радостью глядели глаза, мигали - что? что? что ты? Андрей Степанович стукал тылом руки по листку.

- Ведь конституция! - и улыбался, во всю ширь распахнул лицо, и глаза от улыбки сжались яркими щелками.

Анна Григорьевна увидала счастье и вытянула ему обе руки навстречу как ему хорошо! И Андрей Степанович рванулся, и Анна Григорьевна обхватила его за шею и целовала в мягкие усы, в бороду.

- Анечка, ты подумай, да вообрази ты - понимаешь, глазам не верю, Андрей Степанович сел на постель, - нет, да ведь, ей-богу, и сейчас не верю - ну прямо, черт знает что! - Тиктин вскочил. - Да ведь как ни... Чего тебе дать? Да принесу, принесу! - Тиктин поворачивался живо, легко. - Давай принесу! Нет, ей-богу, это же черт его знает! Ты смотри, - снова сел на кровать Тиктин, - ты смотри, языком каким, как это все вывернуто! Ну, скажи, - совал Анне Григорьевне бумажку Тиктин, - воображала ты, что вот этак вот! Доживешь до конституции! В России!

Анна Григорьевна смотрела радостными глазами, как счастье играло в муже, она кивала ему головой.

- Ты вот позволь, - Тиктин стоял посреди комнаты, придерживал пенсне, - вот: Манифест! Капитуляция! Капитуляция, голубчики. Нет, ты слушай дальше...