JК
Виктор Вавич (Книга 2) :: Житков Борис Степанович
Страница: 306 из 336Санька шел рядом, и ноги поддавали на каждой ступеньке. Швейцар открыл номер, пустой, прохладный, и вот дверь, угловой балкон.
- Отсель видать, - сказал швейцар тихо. Санька глядел из безопасности, со второго этажа, швейцар стоял рядом.
- Скамейку из сада волокут, ух ты, мать честная!
Казаки стояли в строю на той стороне у городского сада, казачий офицер переминался на лошади, а впереди густая толпа, и вон сквозь толпу колышется на руках скамейка, тяжелая, серая - вон четверо несут, к магазину, к ювелирному, Брещанского. И от крика загудели в номере стекла.
- Гляди! Гляди! - швейцар встал на цыпочки. - Ух ты! Раз!
"Грум!" - ухнула железная штора в окне магазина. Санька смотрел, как четверо размахивали скамейкой, били, как тараном, другие садили ломами под низ, видел, как стервенели, краснели лица, тискались к окну еще и еще.
- Собьют, собьют, истинный крест, собьют, - шептал швейцар, сносчики, ей-богу, сносчики это... вот истинный Господь, собьют...
Вдруг камень ляпнул в большие часы над тротуаром, и стекло дребезгом посыпалось сверху, и пустота с палочкой оказалась в часах, как обман. И в часы полетела палка - обрезок трубы, под часами уж пусто, и еще, и еще летят камни в часы, и вдруг все сперлись, хлынули к окну.
- Говорил, собьют! - кричал швейцар. - Ух лезут!
"Что ж я мог бы сделать? Что сделать? - и Санька топнул ногой, и нога дернулась и подкинула Саньку. - Фу, черт!" - Санька отошел от окна, шагнул шаг и снова круто повернул к окну.
- Отсель видать, - сказал швейцар тихо. Санька глядел из безопасности, со второго этажа, швейцар стоял рядом.
- Скамейку из сада волокут, ух ты, мать честная!
Казаки стояли в строю на той стороне у городского сада, казачий офицер переминался на лошади, а впереди густая толпа, и вон сквозь толпу колышется на руках скамейка, тяжелая, серая - вон четверо несут, к магазину, к ювелирному, Брещанского. И от крика загудели в номере стекла.
- Гляди! Гляди! - швейцар встал на цыпочки. - Ух ты! Раз!
"Грум!" - ухнула железная штора в окне магазина. Санька смотрел, как четверо размахивали скамейкой, били, как тараном, другие садили ломами под низ, видел, как стервенели, краснели лица, тискались к окну еще и еще.
- Собьют, собьют, истинный крест, собьют, - шептал швейцар, сносчики, ей-богу, сносчики это... вот истинный Господь, собьют...
Вдруг камень ляпнул в большие часы над тротуаром, и стекло дребезгом посыпалось сверху, и пустота с палочкой оказалась в часах, как обман. И в часы полетела палка - обрезок трубы, под часами уж пусто, и еще, и еще летят камни в часы, и вдруг все сперлись, хлынули к окну.
- Говорил, собьют! - кричал швейцар. - Ух лезут!
"Что ж я мог бы сделать? Что сделать? - и Санька топнул ногой, и нога дернулась и подкинула Саньку. - Фу, черт!" - Санька отошел от окна, шагнул шаг и снова круто повернул к окну.