JК
Адольф Гитлер (Том 3) :: Фест Иоахим К.
Страница: 34 из 595«Если бы французы вошли тогда в Рейнскую область, – признал все-таки Гитлер, – нам пришлось бы с позором и бранью отходить, ибо имевшихся у нас военных сил не хватило бы даже для умеренного сопротивления [38] .
Тем не менее Гитлер не колеблясь пошел на риск, и его готовность к этому шагу была, бесспорно, связана с заметно становившейся все более презрительной оценкой Франции. Прикрытие акции он обеспечил уже отработанным способом. Он опять назначил ее на выходные дни, когда, как он знал, руководящие органы западных держав не способны принять решения, опять он сочетал на этот раз двойное нарушение договоров – Версальского и Локарнского – с клятвами в благонамеренности своего поведения и головокружительными предложениями союза, в том числе даже пакта о ненападении с Францией на 25 лет и возвращения Германии в Лигу наций, опять он подвел под свою акцию демократическую законную основу, проведя плебисцит, на котором он впервые получил «показатель, о котором мечтают тоталитарные режимы» [39] – 99 процентов голосов, «это оказало сильнейшее воздействие на людей в стране и за ее пределами», – отмечал он позже. То, что концепция внезапных насильственных действий, сопровождаемых маскирующей болтовней, применялась сознательно, следует из его замечания в ходе одной из «застольных бесед», в котором он критиковал уступчивость Муссолини перед папской курией: «Я бы ввел войска в Ватикан и вытащил оттуда всю компанию, а потом бы сказал: „Извините, я ошибся!“ – но ее бы там уже не было!» Эту фазу, которой его тактика придавала столь характерный облик, он не без основания называл «эпохой свершившихся фактов» [40] .
Тем не менее Гитлер не колеблясь пошел на риск, и его готовность к этому шагу была, бесспорно, связана с заметно становившейся все более презрительной оценкой Франции. Прикрытие акции он обеспечил уже отработанным способом. Он опять назначил ее на выходные дни, когда, как он знал, руководящие органы западных держав не способны принять решения, опять он сочетал на этот раз двойное нарушение договоров – Версальского и Локарнского – с клятвами в благонамеренности своего поведения и головокружительными предложениями союза, в том числе даже пакта о ненападении с Францией на 25 лет и возвращения Германии в Лигу наций, опять он подвел под свою акцию демократическую законную основу, проведя плебисцит, на котором он впервые получил «показатель, о котором мечтают тоталитарные режимы» [39] – 99 процентов голосов, «это оказало сильнейшее воздействие на людей в стране и за ее пределами», – отмечал он позже. То, что концепция внезапных насильственных действий, сопровождаемых маскирующей болтовней, применялась сознательно, следует из его замечания в ходе одной из «застольных бесед», в котором он критиковал уступчивость Муссолини перед папской курией: «Я бы ввел войска в Ватикан и вытащил оттуда всю компанию, а потом бы сказал: „Извините, я ошибся!“ – но ее бы там уже не было!» Эту фазу, которой его тактика придавала столь характерный облик, он не без основания называл «эпохой свершившихся фактов» [40] .