JК
Автобиография: Моав - умывальная чаша моя :: Фрай Стивен
Страница: 396 из 514В конце концов, amour propre , самолюбие, переводится и как «любовь сама по себе».
Отец был уверен, что я не умею думать, и попытался показать мне, как это делается. Показать, а не объяснить, что оказалось много более действенным. Он сознавал, что я прирожденный имитатор – в отношении не только словесном и комическом, но и интеллектуальном, однако понимал также, что мимесис не равнозначен мышлению.
Мне везло на хороших учителей. Крис Коли, преподававший мне в приготовительной школе английский язык и литературу, заронил в меня своими рассказами о Теде Хьюзе, Томе Ганне, [251] Чарльзе Козли [252] и Шеймасе Хини [253] первую любовь к поэзии. Его предшественник, Берчэлл, был скорее человеком Киплинга – без прочей чертовой дури – и самым серьезным образом посвящал часть своих уроков тому, чтобы преподать нам правила произношения. «Джентльмен не произносит “Monday” [254] как “мандей”, только “манди”. А “yesterday” [255] как “йестеди”. В слове “interesting” [256] первое “е” не произносится».
Помню, ученики, которых он ловил на произнесении «toilet» или «serviette», [257] получали от него жестокую словесную выволочку. Даже «radio» и «mirror» и те были под запретом, только «wireless» и «glass» или «looking-glass». [258] Подобным же образом он учил нас говорить « form idable», а не «form i dable», « pri marily», а не «pri mar ily» и « circum stance», [259] а не «circum stance », и никогда, даже на секунду не помышлять о таких кошмарищах, как «cirumst ah ntial» или «subst ah ntial».
Отец был уверен, что я не умею думать, и попытался показать мне, как это делается. Показать, а не объяснить, что оказалось много более действенным. Он сознавал, что я прирожденный имитатор – в отношении не только словесном и комическом, но и интеллектуальном, однако понимал также, что мимесис не равнозначен мышлению.
Мне везло на хороших учителей. Крис Коли, преподававший мне в приготовительной школе английский язык и литературу, заронил в меня своими рассказами о Теде Хьюзе, Томе Ганне, [251] Чарльзе Козли [252] и Шеймасе Хини [253] первую любовь к поэзии. Его предшественник, Берчэлл, был скорее человеком Киплинга – без прочей чертовой дури – и самым серьезным образом посвящал часть своих уроков тому, чтобы преподать нам правила произношения. «Джентльмен не произносит “Monday” [254] как “мандей”, только “манди”. А “yesterday” [255] как “йестеди”. В слове “interesting” [256] первое “е” не произносится».
Помню, ученики, которых он ловил на произнесении «toilet» или «serviette», [257] получали от него жестокую словесную выволочку. Даже «radio» и «mirror» и те были под запретом, только «wireless» и «glass» или «looking-glass». [258] Подобным же образом он учил нас говорить « form idable», а не «form i dable», « pri marily», а не «pri mar ily» и « circum stance», [259] а не «circum stance », и никогда, даже на секунду не помышлять о таких кошмарищах, как «cirumst ah ntial» или «subst ah ntial».