Багратион   ::   Голубов Сергей Николаевич

- Слыхал я от батюшки, - проговорил, потягиваясь, Александр Раевский, что вбольших сражениях обычно из десяти убивают одного, а ранят двух. Нас здесь шестеро. Следственно, убит будет либо один, либо ни одного, а ранен кто-нибудь - непременно...

"Неужели я - именно тот десятый, который должен быть убит завтра? - с ужасом подумал Полчанинов. - Умереть? Это не просто перестать пить и есть, это перестать видеть, слышать, думать, писать журнал, никогда не напечатать "Эхо", потерять Жуковского, не встретить Карамзина..."

- И вот я говорю заранее, - продолжал Раевский, - меня могут ранить, но не убьют ни в коем случае.

- Почему? - жадно спросило несколько голосов. - Я не хочу, чтобы меня убили. Потому и не убьют. Так и под Салтановкой было.

Полчанинов приподнялся на локте. Прямо перед ним, сквозь дырку в стене шалаша, виднелся кусок темного, усыпанного яркими звездами неба. "Сейчас сосчитаю, сколько звезд светит в дырку, - подумал он. - Если нечет убьют..." Он пересчитал: девять. С отчаянием пересчитал еще раз: те же девять. В груди прапорщика стало жарко и душно. Сердце его забилось часто-часто. Он показал рукой на дыру в стене шалаша.

- Видите, господа, вон там, на небе, большую звезду?

- Это Сириус, - сказал Жуковский, - цыганская звезда.

- Если меня убьют завтра - я хотел бы жить там после смерти!

Молчавший до сих пор штабс-капитан из сдаточных рассердился.

- Что за пустяки! Этак за вами, прапорщик, тысячи народа на эту цыганскую звезду потянутся. Пожалуй, и места не хватит.