Багратион   ::   Голубов Сергей Николаевич

Воздух был полон оглушительного воя. Земля дрожала. Людей и лошадей коверкало, разбрасывало. От лафетов и зарядных ящиков летела щепа. Однако Олферьев заметил, что треска при этих разрывах слышно не было. Словно невидимая рука захватывала живые и мертвые предметы, ломала и швыряла их.

Когда Багратион подозвал к себе Олферьева и Голицына - "Макарелли", было особенно жарко. Лошадь князя Петра Ивановича мялась и пятилась от грома выстрелов, и он бил ее рукояткой плети по голове.

- Ваше сиятельство! - говорил ему Сен-При. - Из четырех тысяч гренадер графа Воронцова осталось триста. Из восемнадцати штаб-офицеров - трое...

- Оставьте меня! - крикнул Багратион. - Глупости! В бою не говорят о потерях!

Тем не менее он уже решился на то, чего ему очень не хотелось, но без чего обойтись было нельзя: он посылал Голицына к Раевскому за двумя-тремя батальонами пехоты и пушками, а Олферьева - к Тучкову с требованием выходить из засады в тыл Жюно и отрядить на левый фланг третью дивизию Коновницына.

- Как ветер, други! Слышите? За промедление - пуля!

Заметив, что уздечка дрожит в руке племянника, князь поднял нагайку.

- Шпоры! Шпоры, сударь!

Олферьев и "принц Макарелли" помчались в разные стороны.

Картина, которая открылась перед Олферьевым, когда он выехал из Семеновской, была одновременно и великолепна и страшна. Колонны войск быстро и стройно двигались по полю. Артиллерийские роты с грохотом неслись с позиции на позицию.