Багратион   ::   Голубов Сергей Николаевич

Великодушно доставим французскому сему графу на том успокоиться. Ась, ваше сиятельство.

Багратион вздрогнул и побледнел.

- У-ух, казацкая в тебе душа, старик! Нет, на такое не способен я. Да и зачем станем мы его в бессмертье через славную смерть водворять? Уж пусть лучше меня терзает... Только начеку быть надо и смотреть в оба! Приказывать тебе станет - ты без меня ни с места!

Глава седьмая

Двадцать восьмого июня донцы Платова и легкая конница Васильчикова восемь часов дрались под Миром с кавалерийским авангардом маршала Даву. Шесть уланских полков неприятеля были частью порублены, частью подняты на дротики, частью, не оглядываясь, умчались с широкого песчаного поля, на котором происходил бой. Платов гнался за ними двадцать верст. Казаки притащили в лагерь дюжину пленных офицеров да сотни три солдат. Живую добычу пересчитывали и разбирали под высоким курганом, на котором донской атаман разбил свою палатку посреди неоглядной равнины, занятой шестнадцатью казачьими полками.

Славный день кончился. Вечер стоял ясный и теплый. Солнце садилось. Розовая пыль неподвижно висела в тихом воздухе. У шалашей дымились огоньки.

Кавалерийские кони, причесанные и гладкие, казачьи - брыкливые и растрепанные, вереницами тянулись с водопоя. По биваку было разлито спокойствие, печальное и торжественное вместе. Небо горело багровым светом. День кончился, но не спешил уйти совсем, - словно хороший товарищ с места дружеской разлуки - сделает шаг в сторону и оглянется. Грянул выстрел зоревой пушки.