Беспамятство как исток (Читая Хармса)   ::   Ямпольский Михаил

Парадоксальным образом бессмысленные смерти, которыми столь насыщен мир Хармса, -- этовсегда фарсовые смерти. И эта фарсовость неотделима от тех пустых времени и пространства, в которых происходят смерти. Пустые время и пространство здесь -- это абстрактные время и пространство дискурса, в которых дискурс не может реализовать себя как событие.

Эта неспособность дискурса быть событием определяет форму многих хармсовских текстов -- ее незавершенность, фрагментарность, неспособность к саморазворачиванию. Эта блокировка событийности дискурса может быть в полной мере осмыслена на фоне крушения утопического проекта раннего авангарда и на фоне впечатляющей идеологической эффективности тоталитарного дискурса, который в полной мере состоится как событие, хотя и не имеет смысла.

Я привел высказывание Хармса на допросе по поводу его детского стихотворения "Миллион". Хармс описывает порочность своего текста так: "внимание детского читателя переключается на комбинации цифр". Событие миллионного марша детей действительно начинает разлагаться на некие числовые составляющие, вполне в духе непонимания матерью Коки Брянского. Что такое МИЛЛИОН? -- спрашивает Хармс и объясняет:

Раз, два, три, четыре,

и четырежды

четыре,

сто четыре

на четыре,

полтораста

на четыре,

двести тысяч на четыре!

И еще потом четыре!

(XI, 24)

Заключение 379

В первой строке поэт воспроизводит маршевое движение колонны:

"раз, два, три, четыре".