JК
Бывший разведчик разоблачает махинации БНД :: Юрецко Норберт
Страница: 212 из 308Там она судорожно пыталась устоять против враждебности новой руководящей клики и при этом сохранить самообладание. Ей пришлось пережить все, что происходило за прошедшие месяцы вокруг "Дела Фёртча". Единственная из тех, кто должен был различать правду и ложь, она вела бесперспективную борьбу в одиночку, пытаясь защитить то, что уже прошло. Я думаю, что если у кого-то в такой ситуации не пострадает психика, то он не совсем нормальный.
Беспощадная бесцеремонность целого аппарата была очевидна. "Снаружи", то есть там, где и должны были бы проявляться способности этого ведомства, БНД десятилетиями регулярно демонстрировала свою несостоятельность. У меня давно сложилось впечатление, что эту импотенцию в Службе компенсировали удивительной недобросовестностью, бесчестностью и злобностью "внутри". Вряд ли где-то еще это было столь явно видно, как здесь.
Поле этого прошло много месяцев, пока она полностью не изменилась. Когда в январе 2003 года ее допрашивали как свидетеля на процессе против меня в мюнхенском Земельном суде, она уже внутренне освободилась от потрясений 1997-1998 годов. Я думаю, это было что-то вроде самозащиты. Ведь ей приходилось по-прежнему жить и работать в этой лавочке. Потому она вынуждена была давно прервать контакты со мной и моим партнером. Возможно, и по той причине, что новое руководство всегда требовало от нее отчета каждый раз, когда она созванивалась или встречалась с нами. К Ульбауэру, нашему тогдашнему шефу, отношения значительно охладели.
Беспощадная бесцеремонность целого аппарата была очевидна. "Снаружи", то есть там, где и должны были бы проявляться способности этого ведомства, БНД десятилетиями регулярно демонстрировала свою несостоятельность. У меня давно сложилось впечатление, что эту импотенцию в Службе компенсировали удивительной недобросовестностью, бесчестностью и злобностью "внутри". Вряд ли где-то еще это было столь явно видно, как здесь.
Поле этого прошло много месяцев, пока она полностью не изменилась. Когда в январе 2003 года ее допрашивали как свидетеля на процессе против меня в мюнхенском Земельном суде, она уже внутренне освободилась от потрясений 1997-1998 годов. Я думаю, это было что-то вроде самозащиты. Ведь ей приходилось по-прежнему жить и работать в этой лавочке. Потому она вынуждена была давно прервать контакты со мной и моим партнером. Возможно, и по той причине, что новое руководство всегда требовало от нее отчета каждый раз, когда она созванивалась или встречалась с нами. К Ульбауэру, нашему тогдашнему шефу, отношения значительно охладели.