Цена метафоры, или Преступление и наказание Синявского и Даниэля   ::   Терц Абрам

Можно спорить с абстрактно-метафизическими и пацифистскими нравственными принципами, воплощенными в этой повести, можно спорить с иными сомнительными в идейно-художественном отношении особенностями его сатирического гротеска. Однако я убежден, что нельзя предъявлять автору политические обвинения, ссылаясь на этот нарочито гротескный, абсурдный сюжет. И тем более нельзя возлагать на автора ответственность за мысли и речи его персонажей, как это делают авторы статей в «Известиях» и в «Литературной газете». Это недопустимо при анализе любого литературного произведения и особенно – гротескного. Между тем Д.Еремин квалифицирует даже как «провокационный призыв к террор)» то место, которое в действительности имеет прямо противоположный смысл. Военные воспоминания героя, возникающие почти как бред, вызывают у него ужас и отвращение ко всякому убийству: «Я больше не хочу никого убивать. Не хо-чу!»

Общее мировосприятие лирического героя достаточно внятно выражено в ряде мест – в его воспоминаниях об отце, комисcape гражданской войны, и особенно в заключительных абзацах. Моралистическое обобщение: «Ты должен сам за себя отвечать, и этим – ты в ответе за других» – явственно сочетается с утверждением любви к родной стране.

Рассказ «Человек из МИНАПа» тоже написан в манере фантастического гротеска. Литературно он более слаб, несколько пошловат, но никак не может быть поводом для политических и уголовных обвинений.

3. Возможность таких обвинений, как уже указывалось выше, связана с особенностями жанра.