Далеко на востоке (Халхин-гольские записки)   ::   Симонов Константин

Потом спросил:

- А тут все фактически верно? Я подтвердил.

- А то, может быть, не стоит настоящую фамилию? - еще раз спросил он.

Я еще раз сказал, что нет, что все фактически верно и можно ставить настоящую фамилию.

- Ну, хорошо. Идите спать.

Я пошел спать и долго не мог заснуть. Моих соседей по юрте - Льва Исаевича Славина, Захара Хацревина и Бориса Лапинане было: они уехали утром и еще не вернулись.

Шел мелкий и сильный дождь. Подхваченный ветром, он летел даже не вкось, а почти параллельно земле. Слышно было, как шумит под дождем войлок.

А кругом была черная степь, абсолютно черная, без единого огонька, без единого пятна; даже соседних юрт не было видно; к ним надо было добираться на ощупь и угадывать, где они. Когда я приоткрывал войлок, завешивавший вход в юрту, то мне казалось, что я стою посредине большой черной комнаты без окон.

На следующий день я опять поехал на фронт и в ближайшие дни ездил туда, как на дежурство. Рано утром выезжал, поздно ночью возвращался. Писал стихи, спал два-три часа, а если не успевал, то прямо садился в машину и опять ехал на фронт. Спал главным образом в дороге на заднем сиденье; за долгий путь сильно затекали ноги.

Боев, в сущности, уже не было. Наши и монголы вышли на границу с Маньчжурией, воткнули флаги и начали строить полевые укрепления, устанавливать колючую проволоку, класть малозаметные препятствия, состоявшие из тонкой, невидимой в траве, свитой спиралью проволоки.