Двадцать дней без войны (Так называемая личная жизнь (Из записок Лопатина) - 2) :: Симонов Константин
Страница:
10 из 51
В сущности, это было длинное предисловие к просьбе отпустить ее с богом. И оно имело какой-то смысл раньше, перед этим, а не теперь, когда он уже отпустил ее. Но ей было жаль оставлять при себе все эти заранее приготовленные и теперь уже бессмысленные слова.
А он слушал и думал: "Нет, она ехала сюда в поезде все-таки не вдвоем, а одна - чтоб прорепетировать всю эту околесицу, нужно было время и одиночество".
Она говорила о себе, всегда понимавшей его. И о нем, никогда ее не понимавшем. О своих жертвах, принесенных ради него.
О том, как она рядом с ним постепенно перестала быть самою собой и как только теперь, без него, снова чувствует себя человеком.
Все это было не ново. Новым было только одно: у нее в планшете лежал кусок бумаги с печатью, за которым она приехала, и она выясняла отношения, которых уже не существовало, забыв о том единственном, что еще продолжало существовать между ними, - об их дочери, которую ни она, ни он не видели уже десять месяцев, после эвакуации школы. Он так и не смог выбраться туда, под Горький, а она так и не удосужилась съездить.
Он не спорил. Того, чем все это в прежние времена кончалось, всегда одинаково - в постели, сейчас уже не могло быть. Он молчал и ждал, когда она все-таки заговорит о дочери, но она думала и говорила только о себе.
Он снял трубку и попросил по телефону, чтобы ему дали на час редакционную машину.
- Куда ты собрался? - спросила она, остановившись посреди комнаты.
- Хочу отвезти тебя домой.
|< Пред. 8 9 10 11 12 След. >|