JК
Джон Китс, Стихи и проза :: Дьяконова Н Я
Страница: 31 из 42}
Такая же трагически окрашенная двойственность звучит и в последовавшей за "Греческой вазой" "Оде соловью" ("Ode to a Nightingale", май 1819). Движение мысли в этой оде сложно, отражая противоречия в создании поэта. Соловей в его оде - легкокрылая птица радости и лета. Эта радость захватывает поэта и распространяется им на окружающее (строфы II, IV, V, VII). Однако она не дает ему забыть ни беспощадную реальность, ни собственные страдания (строфы I, III, VI, VIII).
После внутренней борьбы, определяющей развитие стихотворения, поэт возвращается к себе, к своим тяжелым мыслям. {См.: Дьяконова Н. Я. Three Centuries of English Poetry. Ленинград, 1967, с. 161 -165; также: Ragussis M. The Subterfuge of Art: Language and the Romantic Tradition. Baltimore; London, 1978.} Внутри контраста между миром соловья и миром людей, составляющего основу стихотворения, нагнетается множество второстепенных противопоставлений, множество тщательно разграниченных оттенков в пределах единого явления. Все стихотворение напоминает спор поэта с самим собой, но сталкиваются не отвлеченные интеллектуальные концепции, а глубоко и болезненно пережитые эмоции. Это определяет и непосредственную яркость образов, и частые, иногда неожиданные повороты от одного настроения к другому, от утверждения к самоопровержению. Как справедливо заметил Клод Ли Финни, оды Китса выражают тщету и неадекватность романтических попыток избежать печальной действительности. {Finney Cl. L. The Evolution of Keats's Poetry.., vol. 2, p. 609-610.
Такая же трагически окрашенная двойственность звучит и в последовавшей за "Греческой вазой" "Оде соловью" ("Ode to a Nightingale", май 1819). Движение мысли в этой оде сложно, отражая противоречия в создании поэта. Соловей в его оде - легкокрылая птица радости и лета. Эта радость захватывает поэта и распространяется им на окружающее (строфы II, IV, V, VII). Однако она не дает ему забыть ни беспощадную реальность, ни собственные страдания (строфы I, III, VI, VIII).
После внутренней борьбы, определяющей развитие стихотворения, поэт возвращается к себе, к своим тяжелым мыслям. {См.: Дьяконова Н. Я. Three Centuries of English Poetry. Ленинград, 1967, с. 161 -165; также: Ragussis M. The Subterfuge of Art: Language and the Romantic Tradition. Baltimore; London, 1978.} Внутри контраста между миром соловья и миром людей, составляющего основу стихотворения, нагнетается множество второстепенных противопоставлений, множество тщательно разграниченных оттенков в пределах единого явления. Все стихотворение напоминает спор поэта с самим собой, но сталкиваются не отвлеченные интеллектуальные концепции, а глубоко и болезненно пережитые эмоции. Это определяет и непосредственную яркость образов, и частые, иногда неожиданные повороты от одного настроения к другому, от утверждения к самоопровержению. Как справедливо заметил Клод Ли Финни, оды Китса выражают тщету и неадекватность романтических попыток избежать печальной действительности. {Finney Cl. L. The Evolution of Keats's Poetry.., vol. 2, p. 609-610.