Генералиссимус. Книга 2   ::   Карпов Владимир Васильевич

Я этого человека знаю много лет и не верю, чтобы он был замешан в каком-то антисоветском, контрреволюционном деле». Но вы, — говорил Сталин, — понимаете мое положение: Мехлис кричит «враг». Щаденко потом подключился к Мехлису: вы помните, — говорит, — как обстояло дело при решении этого вопроса в Политбюро? Когда я задавал Ворошилову вопрос, — продолжал Сталин, — что же нам делать, Ворошилов сказал: теперь вот ведь какое время — сегодня тот или иной подозреваемый стоит на коленях и плачет, клянется, что ни в каких заговорах не участвовал, никакой антисоветской и антипартийной работы не вел, а завтра подписывает протокол и во всем сознается... Позднее я передал весь этот разговор Ворошилову. Ворошилов возмутился: — Это неверно. Если бы я тогда колебнулся, вас бы не было. Я знал, что если перед назначением на такой большой пост, как нарком путей сообщения, не поставить все эти вопросы, тогда тот же самый Мехлис сказал бы: кого вы посадили в кресло наркома? Он — предатель, враг, он воспользуется тем, что его назначили на такой высокий поет, и поставит страну в тяжелую ситуацию. Какое у меня было положение? Дают большой пост, оставляют начальником тыла Красной Армии и говорят: вы и то, и другое будете вести. И в то же время, состояние хозяйства ужасное, а вдобавок ко всему прочему, авторитета у меня ни в партии, ни в стране никакого, никто меня не знает. Я это тоже Сталину высказал. И он ответил: — Ну хорошо, Центральный Комитет сделает все необходимое, чтобы вы пользовались соответствующим авторитетом.