Гоголь   ::   Соколов Б В

Белого, после "Ревизора" "жизнь Гоголя остывает в моральный столбняк; окаменив героев в последней сцене комедии, стал окаменевать в годах и автор, напуганный собственным смехом, выяснение "невидимых слез", подсказанных Белинским, в условиях столбняка провело лишь грань меж Белинским и ним; "слезы" не соответствовали "слезам"; для Белинского они стали тоскою по социализму; для Гоголя - тоской по содействующему генерал-губернатору; для Белинского этого рода слезы, конечно же, "крокодиловы"; и Белинский отрекся от Гоголя, не поняв, что имеет дело с болезнью в Гоголе, с "Никошей" в Гоголе; "Никоша" же - опухоль наследственности, которую можно было бы вовремя оперировать; "опухоль" предъявила право на собственность; стала автором; автор стал тенью ее; и Гоголь вообразил: миссия его-де - мистическая; рядом с тенденцией художника Гоголя, имманентной краскам и звукам, оказалась другая, втиснутая извне, трансцендентная и краскам и звукам: и краски померкли, и звуки угасли".

А. К. Воронский утверждал в книге "Гоголь" (1934): "Много сравнений и сопоставлений невольно встает перед читателем, когда он склоняется над дивными страницами и думает об ужасной судьбе их творца. Но все эти и другие образы покрываются одним, самым страшным образом... Гоголь был... кровавым бандуристом-поэтом, с очами, слишком много видевшими. Это он вопреки своей воле крикнул новой России черным голосом: "Не выдавай, Ганулечка!"

За это с него живьем содрали кожу".

И тот же А. К. Воронский наиболее точно выразил отношение советской марксистской критики к Гоголю: "...В одном отношении чрезвычайно близок нам Гоголь. Нам враждебны его христианство, аскетизм, проповедь нравственного самоусовершенствования. Но Гоголь смотрел на свою работу художника как на служение обществу. Искусство для него не являлось ни забавой, ни отдыхом, ни самоуслаждением, а гражданской доблестью и подвигом.